Оставим Континент после окончания франко-голландской войны 1672-1678 гг. и вернемся в Британию, к моменту реставрации монархии в 1660 г., на котором мы прервались. По мере того как Людовик XIV нагнетал на Континенте напряжение, вокруг британского престола разворачивался настоящий триллер. Но начнем со скучного – с экономики, которая предопределила устойчивое окончание эпохи правления Карла II 1660-1685 гг.

Целительный протекционизм

Над подготовкой будущей операционной площадки Доминат трудился в интенсивном режиме уже более полутора столетий – еще со времен Генриха VIII Тюдора. Во второй половине XVII в. Британия, пропитавшись духом стяжательства, духом джентри, уже сама ему в этом помогала. Она осознала, что существенно нарастить доходы и сократить отставание от лидирующей промышленной державы возможно только в случае включения режима жесткого протекционизма. Парламент, реставрируя монархию, отменил все правовые акты, принятые республиканцами после 1648 г., но с одним существенным исключением: сразу после отмены было срочно восстановлено действие «Навигационного акта» Кромвеля от 1651 года.

Акт устанавливал, что для импортных операций и каботажного плавания должны использоваться только английские суда с экипажами из английских подданных. Исключение касалось только европейских товаров, которые разрешалось ввозить на судах той страны, где они были произведены или впервые могли быть погружены на корабль. Ввоз соленой рыбы и в Англию, и в колонии разрешался только выловленной британскими судами. Навигационный акт отсек голландский флот от английской колониальной торговли, самой, следует понимать, сладкой, рыбного промысла и существенных объемов посреднической европейской торговли. Следить за его соблюдением в портах и в море обязали командиров военных судов: им дали право досмотра всех иностранных судов, вызывавших у них подозрения в контрабанде.

Вскоре меры протекционизма расширили на промышленность: ряд дополняющих актов 60-70-х годов категорически запретил вывоз из Британии сырья – шерсти, кожи, льна, различных руд и т. п. и одновременно ввоз иностранных промышленных изделий – сукон, полотен, кружев и пр.

Результат не заставил себя ждать. Английский экономист и статистик конца XVII в. Чарлз Девенант подсчитал, что в период 1660-1688 гг. английская промышленность, торговля и тоннаж английского флота выросли более чем вдвое. В следующем столетии, после того как Британия обрела экономическое первенство и перестала нуждаться в защите внутреннего рынка, она нашла необходимым жестоко пресекать подобные защитные меры со стороны других стран.

Непозволительная антиреформация

Пока Доминат в расслабленных для него 1660-1667 гг. нежился в Голландии, Карл II устроил на его будущем Острове монархическую вакханалию. В 1661 г. учредительный парламент, конвент, сменился новым, состоявшим в подавляющем большинстве из кавалеров. Опираясь на него, Карл II позволил себе антиреформацию, проигнорировав жесткие условия Бредской декларации, ограничивавшей его полномочия.

Из обещанной амнистии король исключил не только «цареубийц», но и всех участников трибунала 1649 г. над Карлом I, а также многих республиканцев из числа принципиальных противников монархии. Нарушил он и обещание сохранить в неприкосновенности земельные новоприобретения в период республики и протектората. Вернуть конфискованные поместья их прежним владельцам, лордам и англиканской церкви, было весьма затруднительно: многие земли изымались посредством их вынужденной продажи для уплаты революционных обременений, после чего не единожды перепродавались. Новые владельцы успели устроиться на королевской службе и цепко держались за собственность. В конце концов, пришлось довольствоваться компромиссом – были возвращены лишь земли наиболее одиозных республиканцев, в том числе поместья Кромвеля, большинство же остались в руках новых собственников после частичного возмещения ими убытков прежним владельцам. Сам Карл своих поместий обратно не получил: цивильный лист его годового содержания рассматривался как компенсация за их конфискацию.

Но основным все же был вопрос не о земле, а о власти. «Французский посол в Лондоне довольно точно охарактеризовал Людовику XIV государство Карла II: «Это правление выглядит монархическим, потому что есть король, но по глубинному содержанию оно далеко от того, чтобы быть монархией«. Образ абсолютного монарха в лице Людовика XIV был для Карла II путеводной звездой. Противоречия и шатания между притязаниями наследственного монарха и фактическим положением договорного короля составили специфическую черту Англии поздних Стюартов», [ссылка].

Следуя за светом путеводной звезды, Карл II не без помощи брата герцога Якова Йоркского и сторонников стал предпринимать шаги к усилению королевской власти. Прежде всего, в ущерб пресвитерианству и индепендентским сектам восстановил королевскую англиканскую церковь. Тем самым Карл II совершил первый обратный шаг в направлении от пресвитерианской и индепендентской модели власти к католической:

Пребывая в логике реставрации абсолютной монархии, Карл II продолжил совершать недопустимые с позиций Домината поступки. Вспомним, что в июне 1670 г. при посредничестве сестры Генриетты Анны он подписал тайный Дуврский договор с Людовиком XIV, который обеспечил ему определенную финансовую независимость от парламента, предусматривал союзные отношения с Людовиком XIV и реставрацию с его поддержкой католицизма. В результате Англия выступила единым с Францией фронтом в начавшейся в 1672 г. войне с Соединенными провинциями. В том же 1672 г. Карл II издал выдержанную в духе Дуврского договора «Декларацию веротерпимости», предоставившую ему право освобождать отдельных лиц от действия законов, направленных против инаковерующих. Декларация, очевидно, была принята в пользу католиков, поскольку официально открыла доселе закрытый для них путь к государственным должностям, нанося тем самым серьезный удар по протестантскому монолиту во власти.

Усекновение семейки Стюарт

Возможность возврата Острова под власть светского, а в перспективе и Духовного Иерарха категорически не устраивала Доминат. В свете намечавшегося его переезда на Остров важнейшим был вопрос: останется ли британская монархия протестантской или вернется в католичество? Решение его зависело от семейных раскладов Стюартов и их связей с соседними монархиями.

У Карла I, тщедушного здоровьем, маленького ростом – всего 162 см, было неслабое потомство. Карл II и его брат Яков, в отличие от отца, были высокими, ростом около 180 см, энергичными, оба по-своему привлекательными:

Карл II                                                                              Яков, герцог Йоркский I

А еще у братьев были две весьма приятственных сестры, с которыми у Карла II сложились тесные связи – Генриетта Анна и очередная Мария Стюарт:

Генриетта Анна                                                                              Мария Стюарт

Генриетта, напомним, была очень дружна не только со старшим братом, но и с Людовиком XIV, старшим братом своего мужа Филиппа Орлеанского. При французском дворе даже поговаривали, что они были любовниками. Дабы опровергнуть слухи, Генриетта поспособствовала роману короля со своей фрейлиной Луизой-Франсуазой де Лавальер, меж которыми случилась глубокая и истинная любовь. Генриетта Анна, напомним, была душой Дуврского договора. Она срочно умерла в июле 1670 г., прямо в месяц его подписания, якобы от перитонита. Ее смерть разорвала самый надежный, эмоционально наполненный канал связи между Карлом II и Людовиком XIV.

Мария Стюарт была весьма недурна собой, что подтверждают и другие ее портреты. Она стала супругой Вильгельма II Оранского, который в 1650 г. за шесть дней до рождения сына Вильгельма III срочно умер от оспы в пользу будущего великого пенсионария Голландии Яна де Витта. Мария исполняла при своем малолетнем сыне функции сначала опекуна, затем регента. Из-за тесных связей со своей семьей была непопулярна в Соединенных провинциях. Общeственное мнение было раздражено тем сочувствием и гостеприимством, которое она выказала своим братьям после свержения британской монархии. Карл II провел в нидерландском городе Бреда большую часть изгнания времен кромвелевской Республики и Протектората, там же подписал декларацию об условиях возвращения на трон. Его воцарение в 1660 г. существенно усилило позиции Марии, а через нее и Вильгельма III. Будущему Доминату, пребывавшему в ту пору в олигархической неге, вручившему бразды правления комфортабельному и надежному, понимающему свое место Яну де Витту, усиление Карлом II подрастающего статхаудера было очевидно излишним. Доминат вполне устраивал предоставленный Вильгельму титул дитя государства, а не реальное отправление им монархических функций. В сентябре 1660 г. Мария отправилась к брату, теперь уже королю, в Англию. И что, собственно, характерно, 4 декабря двадцатидевятилетняя цветущая женщина очень своевременно умирает от оспы.

Смерть двух сестер разорвала самые надежные нити, неформально связующие братьев-королей с ближайшими, важнейшими для Британии европейскими монархиями, что было необходимым условием успеха назревавшей операции «эвакуация».

Страсти по Вильгельму

Со смертью Марии опора Вильгельма на дядю подломилась. Но не полностью. В завещании сестренка попросила брата позаботиться об интересах сына. Карл отстаивал их под угрозой вооруженного вторжения, в частности, потребовал от Штатов прекратить вмешательство в воспитание принца Вильгельма, инициированное Яном де Виттом. Парламент республики подчинился требованию, решив не придавать проблеме Вильгельма излишней остроты. В 1661 г. на Карла стал работать Зуйленштейн, гувернер Вильгельма. Он побуждал принца писать дяде письма с просьбой помочь ему когда-нибудь стать штатгальтером. В мирном договоре по итогам второй англо-голландской войны 1665—1667 гг. улучшение положения племянника было одним из условий Карла. Судя по настойчивости и энергичности, с которыми он отстаивал интересы Вильгельма, смерть Марии, ослабившая их связь, была вовсе не излишней предупредительной мерой.

В 1666 г., предчувствуя возможные проблемы от альянса подрастающего Вильгельма с британскими родственниками, Доминат решил изолировать его. Все проанглийские придворные были удалены из окружения Вильгельма. На его просьбу позволить остаться Зуйленштейну де Витт ответил отказом. Он взял воспитание Вильгельма в свои руки, каждую неделю наставляя его по государственным вопросам и часто играя с ним в реал-теннис. Принятые меры, как затем оказалось, были весьма дальновидными. Для начала Вильгельм спас Доминат при вторжении Людовика XIV в 1672 г., вызвавшего у олигархии панику, попутно вернув себе с избытком все полномочия статхаудера. Затем ему выпала роль Джокера в разыгранном Доминатом британском монархическом пасьянсе.

Срочность побега

Для Домината необходимость переезда стала очевидной еще до столкновений с Людовиком XIV. Со второй половины XVII в. все сильнее заявляла о себе размерная, экономическая и людская недостаточность потенциала Соединенных провинций, как некогда Венеции. Они все менее устраивали будущий Доминат. Требовался срочный переезд на Остров формата полноценного государства, расположенный близко к Континенту, имеющий гарантированный и удобный выход в Атлантику, в котором была бы демонтирована главная опора монархической власти – католицизм. Такой Остров уже давно присмотрели и готовили – Британию.

После того как в 1672 г. Людовик XIV окунул будущий Доминат головой в болото, задача эвакуации на сухой и безопасный Остров перешла из актуальных в разряд сверхсрочных. Людовик наглядно визуализировал Доминату не только недостаточность человеческого потенциала Голландии, но и ее континентально-болотную уязвимость. Прогуливавшиеся где-то поблизости большие армии никак не способствовали безопасности, уюту, тишине и комфорту – состоянию привычному для Больших Денег. Военные действия, прокатившиеся по республике, нанесли серьезный ущерб от затопления земель, предприятий, большого падежа скота, разрушения сложной ирригационной системы и пр.

Изоляция монархии

Очнувшись после удара Людовика от неги, Доминат принялся в пожарном порядке поправлять ситуацию на Острове. Первым делом срочно возбудил подконтрольный ему институт – парламент и инструмент – пропаганду.

Взбодрившийся парламент продавил в 1673 г. «Акт о присяге», дезавуировавший Декларацию Карла о веротерпимости. Акт требовал присяги по англиканскому обряду от каждого поступающего на государственную службу, что закрыло доступ к ней католикам и протестантам-диссентерам. В результате герцог Яков Йоркский, брат короля, исповедовавший католичество, был вынужден покинуть высокий пост Лорда Адмиралтейства. Одновременно переключатель информационного поля был переведен в позицию «Людовик – изверг, французы – плохие, голландцы – хорошие», что возбудило общественное мнение против союза с Францией за Голландию. Общeственным мнением тактично называют то напряженное информационное поле, что создается в социуме целенаправленной пропагандой. Под его давлением Карл II был вынужден заключить в феврале 1674 г. сепаратный мир с Соединенными провинциями и выйти из войны. Отныне на любой открытый взгляд короля в сторону Франции следовал окрик общественного мнения.

Смерть сестры Генриетты Анны, принятие  «Акта о присяге», активная пропаганда, вынужденный выход из войны соорудили существенный барьер между британской монархией и ее путеводною звездою Людовиком XIV.

Виги и тори

Напуганный Людовиком Доминат подстегнул британский парламент на дальнейшую борьбу с королем за реализацию индепендентской модели власти. Сложившаяся в парламенте консолидированная протестантская оппозиция получила в 1679 г. насмешливое наименование виги – буквально «погонщики кобыл». В период Английской революции «виги» служили ругательным прозвищем радикального крыла шотландских пресвитериан, а затем вообще всех шотландских повстанцев, боровшихся с королем и его епископальной церковью. Кавалеры же оформились в тори – партию земельной аристократии. Прозвище «тори» досталось им от сражавшихся с Кромвелем ирландских партизан-повстанцев и намекало на их католицизм.

Названия виги и тори точно соответствовали содержанию. Официально и те, и другие прокламировали свою приверженность государственной англиканской церкви. Однако виги симпатизировали радикальным версиям протестантизма, соответственно к ним примыкали нонконформистские секты, тогда как тори проявляли лояльность к католицизму. При формальном равенстве позиций у вигов перед тори было одно кардинальное преимущество – за ними стояла неукротимая энергия Больших Денег, возбуждающая стяжательство и наглость биовыживательные и территориально-иерархические инстинкты. Впрочем, инстинктам были готовы подчиниться и тори, чем объясняется слабость их позиции.

Проблема престолонаследия

После того как британскую монархию обложили флажками, требовалось решить вопрос с престолонаследием. Карл II обладал рядом ценных качеств – целеустремленностью, мужественностью, неиссякаемым оптимизмом. Он был известен как веселый король – the Merry King, имел большое число любовниц и внебрачных детей (признал себя отцом четырнадцати), раздавал тем и другим герцогские и графские титулы, сильно умножив сословие пэров Британии. Однако от законного брака с дочерью Жуана IV Португальского Екатериной Брагансской потомства не оставил. В отсутствие у Карла II детей его наследником по праву становился его брат герцог Яков Йоркский. Он был последовательным католиком, поэтому категорически не устраивал Доминат. Тот прикладывал все возможные усилия, дабы не допустить его на трон.

Именно вокруг герцога Йоркского и завернулась главная интрига тех событий. Образ отторгаемого Доминатом короля Якова II в общепринятой версии истории глубоко искажен – преподносится в «логике» пропаганды и мнений, а не фактов, чему есть объяснение: деформация позволяет создать официальную версию о социальной неизбежности славной революции, ретуширующую ее истинные движущие силы и мотивы. Поэтому по мере знакомства с Яковом и схваткой Домината с ним мы будем знакомиться и с тем, как творят историю в наших головах.

Творцы истории

Работа над циклом отчетливо визуализировала проблему – исторический сегмент интернета плотно заполнен википедией и ее многочисленными клонами. Выудить альтернативный, достойный и сбалансированный, вызывающий доверие источник весьма непросто. В истории Якова II с источником повезло. Его автор Ивонина Людмила Ивановна, д.и.н., профессор кафедры всеобщей истории Смоленского государственного университета. Все выделенные ниже по тексту фрагменты заимствованы у нее. В процессе работы были в массе использованы и другие источники, в том числе и википедия, сооружение частокола ссылок на которые энергетически крайне затратно и рвет повествование. Некоторые источники приведены, остальные будем считать общим достоянием человечества. Относительно википедии следует признать, что она весьма хороша в вопросах дат, общих рамок событий, их взаимопересечения, но никудышная с точки зрения их глубинного содержания. В ней удобно посерфить на этапе сформирования рамочных каркасов процессов. Но за их развертыванием, уточнением, содержанием потребуется идти глубже. Однако вернемся к Якову, и начнем с самых общих оценок его личности и того, как они менялись во времени.

В сочинениях современников и авторов первой половины XVIII в. Яков II предстает как коварный и жестокий правитель, стремившийся уничтожить в Англии протестантизм, что привело к его изгнанию. Например, известный философ и просветитель Д. Юм полагал, что Яков потерял трон из-за «своевольного нрава» и приверженности к католицизму. Безусловно, такие взгляды объяснялись стремлением оправдать лишение законной династии прав на престол. Известный либеральный историк Т. Б. Маколей оценивал Якова II как жестокого монарха, а его правление как «тиранию на грани безумия».

С «преступлениями» Якова II нам еще предстоит познакомиться. Отметим только, что столь резкая оценка дана еще одному английскому монарху – Марии I Тюдор (1553-1558 гг.), которую окрестили «кровавой». Даже Генрих VIII 1509-1547 гг. синяя борода, удостоился более сдержанных оценок. Прочие же Тюдоры, отметившиеся относительно Марии и Якова куда более массовым попранием религиозных и гражданских прав, интервенциями, казнями, системными разбоями (руками братьев Хокинсов и Фрэнсисов Дрейков), не замараны не только черной, но даже серой краской, что, собственно, не мудрено – они воевали против католиков за власть Больших Денег, хотя полагали, что за протестантов. Стюартов же официалы Домината не жалуют, всех, кроме двух последних – Марии и Анны, завершивших их эпоху.

Лишь в 1928 г. католик X. Беллок пробил брешь в «черной легенде» о Якове Стюарте, представив его честным человеком и защитником свободы сознания, а его врагов «людьми малой клики больших состояний, которые разрушили древнюю монархию в Англии».

Современный нам подход к формированию истории наглядно иллюстрирует Стивен Пинкус – преподаватель истории Йельского университета, специализирующийся на Европе XVII-XVIII веков. Ныне картину не красят как раньше монотонным черным цветом – теперь в нее принято добавлять белого, дабы создать видимость объективности (все же первоисточники стали доступнее) и контрастней виделось черное: У Пинкуса Яков – интеллигентный, мыслящий и стратегически мотивированный монарх, чья ориентация на французскую авторитарную политическую модель проиграла альтернативной позиции, благоприятствовавшей голландской предпринимательской модели, опасавшейся французской мощи и возмущенной авторитаризмом Якова. По мнению Пинкуса Яков целенаправленно «следовал примеру французского короля Людовика XIV, стараясь окатоличить Англию, и создать централизованный и исключительно бюрократизированный государственный аппарат». В 1688 г. он был смещен не только из-за реакции англичан на католизацию, но и из-за общего неприятия ими бюрократического государства и роста налогов.

На самом деле сама по себе централизация и бюрократизация всегда лишь усиливала центральную власть. Не будем концентрироваться и на резком росте налогов при Вильгельме III, вступившем на трон вслед за свержением Якова. Никто же не стал срочно свергать его за это. А вот против чего монархия в случае ее отрыва от Верховного Духовного Иерарха не в силах выстоять, так это против мощи и энергии людей малой клики больших состояний, рвущихся к абсолютной власти. Интересы Больших Денег и трактуются Пинкусами в качестве общественной реакции, неприятия и возмущения.

В той части признанной истории, что повествует о революциях, мем «общeственное мнение», творящий историю, за которым торчат волчьи ушки Домината, стал расхожим местом. Истинными же творцами истории последних пяти столетий в двух ее ипостасях – той, которую вершили, и той, что нашли нужным вложить в наши головы, являются не массы с их бессильным мнением, а люди клики. А Пинкусы, что Пинкусы? Они всего лишь инструмент. Но Пинкусам деньги и почет пинкусово, а нам пора вернуться к ключевой фигуре нашего повествования – герцогу Якову Йоркскому.

Герцог Яков Йоркский

После казни Карла I его семья поначалу нашла приют во Франции. В 19 лет Яков поступил волонтером на военную службу к Людовику XIV. Герцог Йоркский проявил себя отважным воином, участвовал с 1652 г. под началом маршала Анри де Тюренна в подавлении гражданской смуты во Франции – Фронды, а позднее – в войне с Испанией. В четырех кампаниях великого Тюренна зарекомендовал себя храбрым и способным военачальником. Тюренн часто держал англичанина около себя и отзывался о нем в «Мемуарах» весьма похвально: «Он великий принц и, пожалуй, один из лучших генералов нашего времени». В 1655 г. кардинал Мазарини заключил союз с Кромвелем, после чего члены английской королевской семьи были вынуждены покинуть Францию, а Яков – маршала Тюренна. Но он остался другом полководца и постоянно переписывался с ним. Так в 1655 г. братья оказались во Фландрии, воспользовавшись гостеприимством старшей из своих сестер – Марии Стюарт. В 1660 г. после реставрации монархии они вернулись в Лондон.

На Альбионе герцог Йоркский возглавил адмиралтейство. Под его руководством были предприняты меры по реорганизации флота, он сам сделал много полезных преобразований и нововведений. Ему принадлежит честь изобретения флотских сигналов, днем – разноцветными флагами, ночью – такими же фальшфейерами. Командуя флотом, лично участвовал в морских сражениях. В 1665 г. он разбил адмирала Ондама, а в 1672 г. сражался со знаменитым адмиралом де Рюйтером. Личное участие в военных действиях снискало герцогу Йоркскому популярность в Англии.

В сентябре 1666 г. Карл назначил его руководить операцией по тушению Великого пожара в Лондоне, поскольку Лорд-Майор Лондона Томас Бладворт бездействовал. Результативные действия Якова заслужили одобрение современников. «Герцог Йоркский завоевал сердца людей своей последовательной и неутомимой энергией днем и ночью, помогая гасить пожар», – отмечал очевидец в письме от 8 сентября.

Еще до возвращения в Лондон в 1659 г. Яков тайно обручился с Анной Хайд, одной из фрейлин его сестры Марии Стюарт. Воспитанная в англиканской вере, вернувшись в Англию, Анна Хайд немедленно перешла в католицизм. Герцог Йоркский обвенчался с ней в Лондоне 3 сентября 1660 г., хотя и Карл II, и многие при дворе и парламенте не одобряли этот брак, и не только из-за нового вероисповедания невесты. Анна родилась не в королевской семье и не имела хорошей репутации: до Якова у не отличавшейся особой красотой, но весьма притягательной и стильной фрейлины было двое возлюбленных, а к моменту венчания она находилась на восьмом месяце беременности. Яков и Анна не стеснялись своей любви и нередко целовались на публике, что тогда было не принято. Из восьми их детей шестеро скончались в детстве. Двум выжившим дочерям – Марии и Анне довелось сыграть ключевую роль в воцарении Домината в Британии. Королевский чиновник, известный библиофил и член Королевского научного общества Сэмюэл Пипе, «Дневник» которого является ценным историческим источником английской жизни того времени, писал, что Яков обожал своих детей настолько, что «играл с ними как обычный отец». Хотя герцог Йоркский перешел в католицизм, Мария и Анна по настоянию его брата короля воспитывались в англиканской вере. Это его решение в последующем обернулось для Якова трагедией: обеих девочек удалось оторвать и противопоставить отцу.

Анна Хайд

Анна Хайд посвятила свою жизнь супругу, который, прежде чем принять решение, обычно советовался с ней. Однако Яков, как и его брат, имел фавориток.

Герцог Йоркский обожал свою первую жену и любил вторую, постоянно чувствовал вину за то, что не был верен обеим, и наказанием за это объяснял впоследствии свое изгнание из Англии. По мнению современников, настроенных против него, герцог Йоркский не лучший образец мужчины рода Стюартов – не имел королевской стати, не был галантным и изящным. Трудно с ними не согласиться: обладатель суровой внешности, храбрый воин, оцененный самим Тюренном, отважный флотоводец, способный рисковать своею жизнью, талантливый организатор – какой же это образчик мужчины? Мрачный и отважный, чувствительный и кающийся, Яков являл собой контраст в сравнении с Карлом II, чья терпимость увеличивалась в соответствии с ростом его пороков. Карл насмешливо утверждал, что фаворитки Якова больше являются его исповедницами. Тем не менее, они были пищей, к которой он имел устойчивый аппетит.

В 1668 г. фавориткой Якова стала фрейлина герцогини Йоркской Арабелла Черчилль (1648 – 1730). Если художник Лели не очень покривил душой, она была яркой блондинкой и обладательницей голубых с поволокой глаз и чувственных губ (одно лицо с Анной Хайд?):

Портрет Арабеллы Черчилль работы Лели

Родным братом Арабелле приходился Джон Черчилль, будущий герцог Мальборо (1650-1722), которому она вольно или невольно помогла сделать карьеру. Многие биографы Мальборо отмечают, что Черчилли, как и другие герцогские фамилии, своим первоначальным взлетом обязаны падению женщины. Арабелла, прежде чем вышла замуж, родила герцогу Йоркскому четверых детей. Но в истории с Черчиллями для нас важна не сама Арабелла, а та роль, которую впоследствии сыграл в судьбе Якова II Джон Черчилль.

В 1671 г. Анна Хайд умерла, и Карл разрешил брату жениться на католичке Марии Моденской – 15-летней дочери моденского герцога. Многие в Англии тогда полагали, что новая жена герцога Йоркского – агент Папы Римского. Именно вторая жена в самый ответственный момент подарит Якову долгожданного сына. Хотя Мария была красива и двадцатью годами моложе мужа, она тоже имела причину жаловаться на его непостоянство. Тогда Яков испытывал страсть к Кетрин Седли, и только после восшествия на престол, когда королева стала устраивать ему постоянные сцены ревности, Яков с огромным усилием разорвал эту связь.

Мария Моденская

Яков перешел в католицизм примерно в 1668-1669 гг., хотя его конверсия некоторое время держалась в секрете, и он традиционно посещал англиканские службы до 1776 г. Изданную Карлом в 1672 г. Декларацию о веротерпимости Яков, естественно, одобрил. В 1673 г. парламент принял дезавуирующий его Тест Акт о присяге для должностных лиц об их отречении от папской власти. Герцог Йоркский предпочел оставить свой пост Лорда Адмирала, что проявило его католицизм.

Проблема исповедания Якова не поднималась в Англии до середины 70-х годов, т.е. до того времени, пока Людовик не прищучил Доминат в Амстердаме. Тому пришлось в пожарном порядке готовиться к эвакуации на Остров, а ближайший после бездетного Карла II наследник престола герцог Йоркский оказался католиком, модель власти которого никак не совмещалась с Доминантовой. Якова необходимо было срочно устранять.

Попытка номер раз

Вполне возможно, что никакой славной революции 1688 г. в истории и не случилось бы, удайся у Домината первая предпринятая им в 1679 г. попытка перехватить у братьев трон и эвакуироваться на Остров. Похоже на то, что еще в ходе войны 1672-1678 гг. с Людовиком XIV Доминат заключил с честолюбивым Вильгельмом III негласный, но твердый контракт о возведении его на британский престол в обмен на выполнение им ряда требований. По крайне мере, об этом свидетельствует последовательность дат, событий и последующие действия Вильгельма на британском престоле.

Для начала Вильгельма в 1677 г. женили на Марии, старшей дочери Якова, соответственно, племяннице Карла II (догадайтесь, кто из «близнецов» Вильгельм):

Мария II Стюарт                                                Вильгельм III Оранский

Брак Марии и Вильгельма получился неудачным, тепла меж супругами не было, как не было и детей. Но не для того их женили, чтобы миловались, а чтобы протащили Доминат в Британию. В следующем после свадьбы 1678 г. Доминат срочно заключил сепаратный мир с Людовиком, кинув всех своих обреченных союзников по коалиции, [ссылка]. И в том же году на Альбионе начался веселый фантасмагорический спектакль под названием «папистский заговор», который, достигни он своей цели, прямиком привел бы Марию и Вильгельма на британский престол.

Существенную роль в достижении постановкой ее целей сыграл граф Шефтсбери, ранее один из министров Карла II, перешедший затем в оппозицию и занявший в ней руководящее положение, в частности, возглавил  образовавшийся к тому времени в Лондоне Клуб зеленой ленты. Шефтсбери, не иначе как по свистку из Амстердама, воспользовался мнимым заговором папистов, дабы активно будить в народе ненависть к католикам, прежде всего, восстановить его против права герцога Йоркского стать преемником Карла II на английском престоле.

Раскрытие в 1679 г. «Папистского заговора» стало ударом по репутации герцога Йоркского. Все началось летом 1678 г. (Доминат заключил мир с Людовиком 11 августа 1678 г.) с того, что бывший католический священник Титус Оатс, которого в современной английской литературе нередко называют лгуном и пройдохой, выставляя себя защитником протестантизма, сообщил Тайному совету короля о существовании заговора католиков, которым якобы руководят из Рима. Число заговорщиков, по его словам, достигало 200 тыс. человек. Поверить человеку, утверждавшему о тайном заговоре численным составом в 20 дивизий в 200 тыс., можно, только если очень-очень хочется. На основании писем английских католиков и иезуитов, адресованных своим единоверцам во французских католических семинариях, Оатс обвинил в организации заговора личного секретаря герцогини Йоркской Эдварда Коулмана. Цель заговорщиков якобы заключалась в совершении государственного переворота путем убийства Карла II, воцарении на троне его брата Якова и всеобщем избиении протестантов.

Коулмана арестовали. В октябре 1678 г. он предстал перед уважаемым лондонским судьей Эдмундом Годфри. Было установлено, что Коулман переписывался с французским иезуитом, что дало основания осудить его. В его переписке ясно просматривалось желание восстановить католическую веру и разочарование католиков действиями Карла.

Но это была только завязка, на фундаменте которой дело о заговоре продвигалось вяло и скучно. Обвинениям Оутса мало доверяли до момента принесения ритуальной жертвы – убийства судьи Годфри, члена парламента и решительного сторонника протестантизма. Он был задушен и уже после смерти пронзен множество раз своим же мечом. В убийстве, совершенном в момент рассмотрения дела, обвинили католиков, что возбудило в среде протестантов волнения. Карл, сознавая опасность начавшихся беспорядков, созвал парламент. Он не был до конца убежден в правдивости обвинений Оутса, но парламент и общественное мнение заставили его объявить о начале расследования. Парламент действительно верил, что этот заговор был реальным (кто бы сомневался в его искренности). Уже 23 октября 1678 г. Оутс свидетельствовал перед Палатой лордов и Палатой общин, что видел ряд контрактов, подписанных верховным генералом иезуитов. Контракты предназначались офицерам, которые якобы будут командовать армией католических сторонников убийства Карла II и воцарения католического монарха, т.е. его брата Якова. Шефтсбери, включившись в антикатолическую истерию, публично потребовал, чтобы брат короля Яков был исключен из престолонаследия, что вызвало кризис с Биллем об отводе. Лорды попросили короля изгнать всех католиков из Лондона на расстояние в радиусе минимум 12 миль, на что тот 30 октября 1678 г. согласился. Такая вот демократическая черта оседлости.

Но было поздно – панику в Лондоне уже успели подогреть до нужного постановщикам градуса. Волна антикатолической истерии прокатилась по всей стране. Распространялись слухи о готовящейся высадке на Альбионе французов и о том, что католики вооружаются и закладывают бомбы под церкви. На улицах Лондона день и ночь дежурила вооруженная милиция. «Свидетели» показали, что Великий пожар в Лондоне в 1666 г. был устроен в результате «порохового заговора» папистов, и что готовится аналогичный поджог. В ходе поведенного по приказу обеих палат расследования был обнаружен француз Чоку, хранивший в доме порох. Как было установлено впоследствии, он был производителем фейерверков для короля. Постановщики методично били в одну точку – ничто так не сплачивает лохос, как истерическое нагнетание мнимой угрозы, и в ноябре 1678 г. толпы уже сжигали чучела Папы. Дворянки носили с собой огнестрельное оружие, если им приходилось оказываться на улице в ночное время. Любой, даже предположительный католик изгонялся из Лондона за черту оседлости. Некоторые католические вдовы пытались обеспечить свою безопасность, выходя замуж за англиканских вдовцов. В Палате общин был произведен обыск в ожидании второго Порохового заговора, также без какого-либо результата.

Прямых доказательств о причастности герцога Йоркского к заговору не обнаружили. Герцог и герцогиня Йоркские по настоятельному, не терпящему возражений «совету» Карла II временно покинули Англию и уехали в Брюссель. Противники Якова настраивали Карла против брата, утверждая, что он возглавляет оппозицию и замышляет заговор. Но хотя братья тесно и не общались, тем не менее, были лояльны друг к другу. Яков никогда не собирал вокруг себя тех, кто был настроен против короля. А Карл, глубоко разочарованный конверсией Якова в католицизм, жалуясь на проблемы, которые она породила, отказался исключить его из престолонаследия. Оба очень ценили семейные связи.

Истерию невозможно бесконечно поддерживать без подпитывающих ее реальных событий. Ложь, слухи и домыслы, распространяемые Оутсом и ему подобными, с каждым месяцем теряли правдоподобие. Страсти вокруг Папистского заговора утихали по мере роста количества его жертв. Когда в ноябре 1680 г. один из последних осужденных, лорд Стаффорд, заявил на эшафоте о своей невиновности, толпа закричала: «Мы верим тебе!» Паника была слишком сильной, чтобы продолжаться долго.

Карл II так и не поддался на провокацию, обычно безотказно срабатывающую. А теперь посмотрим, что случилось бы, поверь король организаторам постановки. Первым делом он казнил бы Якова, чем тут же подписал бы себе смертный приговор, поскольку в отсутствии у него наследников, он остался бы единственной преградой на пути Марии и Вильгельма на британский престол. Гидра не стала бы дожидаться естественной смерти стареющего, но пребывающего в силе короля – не приведи Господь, еще родит наследника, да и к чему терпеть лишний страх от постоянного соседства с Людовиком, от которого у Домината пробегал холодок по спине. А умереть Карла от оспы или перитонита, как некогда его сестер Анну и Марию, учитывая протестантское окружение короля, поклонявшееся единственному богу – Деньгам, хотя, естественно, утверждалось иное, было делом техники. Удайся спектакль, Вильгельм и Мария вскоре прибыли бы на парадном фрегате в Лондон, а с ними, скромно, Доминат. Не вышло. Все-таки у Карла I были уникальные, сплоченные дети.

В конце концов, ложность обвинений Оутса вскрылась, что привело к его аресту и осуждению за лжесвидетельство. Но Доминат по возможности не бросает на произвол судьбы своих заслуженных отмороженных провокаторов: после вступления на престол Вильгельма Оранского и Марии Оутс был помилован, и ему была назначена пенсия в 260 фунтов стерлингов в год.

Постановщики спектакля вовсе не зря убили и уважаемого судью Эдмунда Годфри: заговор хотя и признали ложным, однако раздутая на волне его смерти истерия позволила протащить постановление о черте оседлости для католиков, которую, естественно, так и не отменили. Всех католиков, которые не были торговцами или владельцами собственности, обязали покинуть Лондон и Вестминстер и лишили права приближаться к городу ближе, чем на 12 миль, без специального на то разрешения. Как говорится, ложечки нашлись, но осадок остался. Подобное отношение не изменилось вплоть до принятия в 1829 г. закона о помощи католикам. К тому времени антикатолические настроения прочно укоренились в социуме. Остается отметить, что смерть в нужный момент кристального якобы человека от рук «очевидных» темных сил – расхожая уловка людей клики, а верные им блистательные Годфриды и поныне их расходный материал.

Попытка номер два

Истерия с заговором позволила сменить лояльный королю парламент на нелояльный. Под напором протестантской истерии Карл II был вынужден в декабре 1678 г. распустить кавалерский парламент, заседавший с небольшими перерывами восемнадцать лет. Большинство мест в палате общин нового парламента заняли виги, и поэтому он получил название «первого вигского» парламента. За недолгую работу двух сессий в течение одного года он дополнил Test Act репрессивными законами против католиков. Одобрение правильных репрессий – самая стандартная из либерально-демократических процедур. Также принял знаменитый Habeas Corpus Act, или «Акт для лучшего обеспечения свободы подданных и для предупреждения заточений за морем», запрещавший произвольные аресты и заключение без суда любого англичанина. Карл II согласился его подписать, если только виги не будут противиться занятию престола его братом. Парламент на самом деле беспокоила не судьба «любого англичанина» здесь в Англии или за морем, а возможность безопасной фронды в отношении короля. Habeas Act был сильным ударом по абсолютной монархии, за что король потребовал эквивалентный ему размен – согласие вигов на занятие престола его братом. Размен не задался. Вскоре Карл II распустил вигский парламент 1679-го года.

Два следующих парламента 1680 и 1681 гг. занимались исключительно проблемой «не допустить Якова на престол». Виги сосредоточили огромные усилия на билле «Об исключении герцога Йоркского из права престолонаследия». Борьба вокруг него продолжалась в течение 1679-1681 гг. Похоже, Карл II уже понимал, что Яков является страховкой его жизни, и что он, позволив принять билль, тем самым подписал бы себе смертный приговор.

Последний парламент Карл II собрал в Оксфорде, где разместил гвардию. В парламенте он заметил, что принцип наследования священен и не может быть нарушен. Яков займет престол, но контролировать его будут протестантские силы – протектор и Тайный совет. Если у Якова родится сын, то он будет воспитан в англиканской вере и взойдет на трон по достижении совершеннолетия. Если же этого не случится, править будут дочери Якова, протестантские принцессы – сначала Мария, а после Анна. Протектором при них станет Вильгельм Оранский. Виги не верили в то, что на короля-паписта можно будет наложить ограничения, и считали, что королевство спасет только билль «Об исключении».

На заседании палаты лордов Шефтсбери, остающийся членом Тайного совета и входивший в состав правительства, в присутствии пораженных ужасом пэров в жесткой форме предъявил Карлу своеобразный ультиматум. Королю была вручена бумага с требованием объявить герцога Монмута, незаконного сына короля, наследником. Карл ответил, что это противоречит как закону, так и справедливости. «Если вас удерживают только закон и справедливость, – возразил Шефтсбери, – положитесь на нас и предоставьте нам действовать. Мы примем статуты, которые придадут законность мерам, необходимым для успокоения нации». «Не заблуждайтесь, – ответил король, – Я не уступлю. Запугать меня вам не удастся. С возрастом люди обычно становятся менее уверенными, но со мной дело обстоит наоборот. Сколько бы мне ни осталось прожить, я не намерен пятнать чем-либо свою репутацию. На моей стороне закон и требования разума. Меня поддерживают все благонамеренные люди, а также церковь, – здесь он указал на епископов, – и наш союз ничто не в состоянии разрушить».

То, что именно в 1681 г. Шефтсбери так возбудился, не было случайностью. Такого рода бесы возникают при инициации всех олигархических переворотов. Дело в том, что с началом 80-х Людовик начал искать «законные права» Франции на воссоединение с территориями, некогда входившими в ее состав на правах вассалитета, прежде всего по Рейну. Очевидно, что его активность на ближних границах, закончившаяся захватом в сентябре 1681 г. Страсбурга, не добавляла спокойствия Доминату и побуждала его к как можно быстрейшей эвакуации на Остров.

Проект билля об исключении прошел в палате общин уже второе чтение и 28 марта 1681 г. в ней шло обсуждение вопроса о законности преследования со стороны короля за клевету (о свободе, так сказать, слова), когда в дверь постучали. Король прибыл в Оксфорд, проследовал в палату лордов, куда и пригласили всех членов палаты общин. Большинство из них полагало, что король заявит о новых принципиальных уступках их требованиям, поэтому, увидев Карла на троне в полном облачении, приготовились услышать приятные для себя известия. Каково же было удивление депутатов, когда вместо этого из уст канцлера прозвучали слова: «Парламент от имени короля объявляется распущенным!»

За последствия этого решения короля никто бы не смог поручиться. Депутаты могли и отказаться подчиниться его предписанию разойтись. Но в Англии в 1681 г. память о гражданской войне была еще слишком свежа. Почтение к закону парализовало способность депутатов сопротивляться. На самом деле обросшие жирком пингвины в состоянии бросить вызов орлу, только если прикупили себе своего личного орла. Король под усиленной охраной гвардейцев возвратился в Виндзор. Шефтсбери попытался превратить остатки распущенного парламента в революционный конвент, но его никто не желал слушать – явно не орел. Карл точно рассчитал свои действия. То, что вчера было парламентом, считавшим себя ответственным за судьбу страны и готовым вступить в борьбу с королем, сегодня превратилось в толпу людей, соперничающих за кареты, чтобы поскорее вернуться домой, [ссылка].

По всей видимости не так уж и плохо жилось и зарабатывалось в Британии эпохи Карла, чтобы подставлять свои головы за интересы Домината, раз уж речь зашла о прямом конфликте с королем. Карл действительно все точно рассчитал. Получая ежегодные субсидии от Людовика, он финансово не зависел от оппозиционного ему парламента, соответственно, имел возможность действовать независимо от его настроений и даже распустить. Людовик тоже совершил очень мудрый ход: сумму в 100 тысяч фунтов нельзя назвать чрезмерной платой за обязательство не чинить препятствий французским устремлениям на Континенте. Людовик фактически выбил из рук Домината его главное оружие в Англии – английский парламент. Вторая попытка Домината решить вопрос с престолонаследием, опираясь на парламент и шлейф антикатолической истерии «папистского заговора», провалилась.

Легализация Якова во власти

В 1681 г. Карл назначил герцога Йоркского Верховным Комиссаром Шотландии. В шотландский период Якова состоялись казни наиболее фанатичных диссидентов, свершенные, следует сказать, в рамках закона, охранявшего главенство англиканской королевской церкви. Чувствительная Сара, жена Джона Черчилля, однажды присутствовавшая на казни, ужаснулась: «Я заплакала, увидев жестокость по отношению к тем людям». О прочих во множестве казнимых в те времена, что характерно, леди не плакала, в том числе о мнимых заговорщиках папистах.

Сара и далее отметилась, помогая победившему Доминату дорисовывать моральный портрет изверга. Возвращение Якова в Лондон в мае 1682 г. закончилось трагической гибелью фрегата «Глостер» – на рейде Лондона корабль наткнулся на мель и перевернулся. Из трехсот человек, находившихся на борту, спаслись только сорок. Спустя шестьдесят!!! лет Сара Черчилль, ссылаясь на рассказ супруга, объяснила, что герцог, чтобы не утяжелять непомерно нагруженный корабль, снял перед отплытием все спасательные шлюпки, кроме одной. Когда ситуация стала отчаянной, он приказал Черчиллю мечом отталкивать тонущих людей от единственной шлюпки, в которой поместился он сам и его свита. Спастись могли, по крайней мере, еще десять человек, но вместо них в шлюпке нашлись места для собак и католических монахов. Характерно, что рассказчица, судя по тональности повествования, ставила католических монахов в один ряд с собаками. Цену воспоминаниям со слов сэра Джона Черчилля мы еще обсудим. Обострение же памяти Сары вовсе не случайно: во-первых, она лично была заинтересована в моральном оправдании ужасного поступка своего мужа в отношении Якова II, который мы еще обсудим, Доминат заинтересован в тиражировании такого рода «воспоминаний», дабы обосновать «справедливость» свершенного в отношении Якова II беззакония, исходя из принципа – такого не жалко. Вот сия благочестивая женщина:

Сара Черчилль

Сумбурная попытка номер три

Истерия вокруг герцога Йоркского улеглась, но английская аристократия, привыкшая помыкать королями, возненавидела его. «Не бойся за меня, Джеймс, никто не убьет меня, чтобы сделать тебя королем», – сказал однажды Карл II брату. Слова Карла указывают на то, что он действительно осознавал, что Яков является его страховкой. Убить могли в первую очередь Якова или обоих братьев сразу, что существенно сложнее. Когда герцог Йоркский вернулся в Лондон, бывшие офицеры Кромвеля организовали заговор с целью покушения на жизнь братьев. Это событие вошло в историю как «Ржаной заговор». «Круглоголовые» планировали осуществить свой план, напав из ржаного склада, мимо которого Карл и Яков часто прогуливались верхом. Из-за пожара, случившегося в Ньюмаркете, Карл и Яков вернулись в Лондон на несколько дней раньше, чем предполагалось, и покушение на Ньюмаркет-роуд провалилось, а через три недели заговорщиков выдал предатель.

Одновременно готовили свою вооруженную акцию виги. В заговоре были замешаны знатнейшие из них, в том числе граф Эссекс и возбуждаемый Шефтсбери герцог Монмут, незаконный сын Карла II. Дело в том, что многие виги по-прежнему считали Монмута желанным и даже законным наследником престола, да и сам он делал все от него зависящее, чтобы утвердиться в своих сомнительных правах. Слишком уж громко звучали медные трубы славы в ходе парламентских дебатов об отстранении, чтобы смутить сей неглубокий и неразвитый ум. К тому же Монмут был совершенно не готов смириться с мыслью, что хотя отец его и любит, но любовь эта небезгранична, как ему хотелось бы верить. Виги планировали захватить короля в плен и принудить его выполнить свои требования. Заговор провалился. На эшафот взошли лорд Уильям Рассел и Олджернон Сидней. Они первыми лишились голов за интересы вигов. Эссекс совершил суицид, Монмут признался в соучастии. Вскоре после казни Рассела и Сидни Карл согласился принять сына. Встреча получилась нервной и напряженной. Монмут при всем своем раскаянии отказался выдать друзей-вигов и предпочел изгнание на Континент. Карл выделил ему содержание в 6 тысяч фунтов в год.

Очередная попытка устранения братьев от престола провалилась. Но на самом деле она продемонстрировала, что теперь оба брата в равной мере не устраивали Доминат.

Неудержимый Карл

Отстояв в борьбе с парламентом наследственные права брата, Карл начал понемногу возвращать его в центр текущей политической жизни. Якову было предписано являться на все заседания Тайного Совета в ходе расследования «Ржаного заговора», а к маю 1684 г. Карлу удалось устроить так, что герцог, невзирая на все ограничения, которые накладывал Акт о присяге, вновь оказался во главе английского флота. Правда, диктовать свою волю Карл брату не разрешал, как, впрочем, не разрешал и никому другому. Из войны с парламентом он вышел абсолютным сувереном и намеревался оставаться таковым и впредь. Справедливости ради, это все же была несамодостаточная абсолютная монархия на французских субсидиях, а не собственных налогах, собирать которые в королевскую казну парламент не разрешил бы. Постепенно разговоры об отстранении Якова от наследования трона стихли. В целом Карл твердо намеревался понизить уровень политической активности в стране и в особенности – уменьшить влияние партий. В идеале он видел нацию объединенной спокойной верностью короне, пребывающей с собой в мире и вместо опасной политики или иных форм общественной деятельности занимающуюся личным преуспеянием. Карл ни в коем случае не собирался созывать парламент и дал ясно понять, что даже рассматривать не будет никаких обращений, связанных с жизнью общества и страны. Он предпринял некоторые шаги, направленные на введение цензуры и контроля над «нетерпимой свободой прессы», понимаемой социальными технологами как свобода клеветы, тем самым собирался ограничить влияние на нее Домината.

Изменились и отношения Карла с Вильгельмом. Попытки племянника воздействовать на внутреннее положение в стране донельзя его раздражали, и англо-голландские отношения дали серьезную трещину. Карл не считал необходимым конфликтовать с Людовиком за интересы Домината. Британия была всецело поглощена внутренним развитием, сосредоточилась на торговле в Индии и на западном побережье Африки, на колониальной экспансии. Когда в 1683 г. Вильгельм захотел нанести очередной государственный визит в Англию, Карл, подозревая, что единственная его цель – вовлечь Англию в военные действия на Континенте, решительно воспротивился этому. Второй вслед за парламентом прямой канал воздействия Домината на Карла II тоже рухнул.

Карл обрел чувство некоторой внутренней защищенности. Он был убежден, что большинство регионов находится под контролем тех, кто сочувствует его целям, и передал ведение повседневных дел ставленникам, тщательно отобранным по принципу «сдержек и противовесов», а сам мог позволить себе наслаждаться часами досуга в Ньюмаркете, Виндзоре и Винчестере, где строил новый дворец. Этот последний проект отнимал у Карла почти все время и свободные деньги. В огромной мере его жизнь в те годы согревали многочисленные дети от семи любовниц, к которым он был равно щедр, независимо от пола. Но более всего король был счастлив своей близостью с Луизой де Керуаль. По-настоящему глубокая, истинная привязанность не ослабевала никогда и сумела выдержать и пересуды окружающих, и политическое давление, и многочисленные искушения, и конфликты, [ссылка] .

Аннулировав благодаря своему упорству, административному таланту, компромиссу с Людовиком и роспуску парламента статус «договорного короля», к чему всегда стремился, Карл II упустил, что с обретением абсолютной власти, он, а не Яков, превратился в главную мишень Домината, о чем, в частности, свидетельствовали два раскрытых выше заговора. Де-юре Карл остался протестантом, Британия при нем зажила сыто и уютно, посему возбудить внутренний протест против него было невозможно, его положение было очень устойчивым. Отныне было гораздо легче разобраться с Яковом, опираясь на крайне сильные в Лондоне антикатолические настроения – отрыжку «папистского» заговора. Теперь Карл был первым в очереди на отстранение.

К 1685 г. ситуация на Континенте опять обострилась. В 1684 г. Людовик XIV захватил Люксембург. Его армия в очередной раз «прогуливалась» у границ Северных Нидерландов все ближе и ближе к ним. Проблему Карла, блокировавшему как эвакуацию на Остров, так и использование Британии в военных целях Домината, требовалось срочно решать. Королю было 56 лет, и внешне он выглядел энергичным и сильным человеком. Однако 2 февраля 1685 г. его внезапно сразил апоплексический удар, что, собственно, характерно, очень своевременный. Мучения прекратились 6 февраля 1685 г. Всю свою жизнь Карл II тайно склонялся к католицизму, но веру сменил только перед смертью. Он мало во что верил и руководствовался политическими принципами, в первую очередь, принципом наследственной преемственности монархической власти, и сумел отстоять трон для своего брата Якова. Главной его заслугой многие историки считают заботу о военно-морском флоте, в чем ему опять же помог Яков – очень уж судьбы братьев были переплетены.

Яков II – король

Герцог Йоркский взошел на престол под именем Якова II Английского и Якова VII Шотландского. Первым английским Яковом, напомним, был его дедушка, сын Марии Стюарт, исполнивший для будущего Домината миссию бескровного объединения личной унией Англии и Шотландии.

Процедуру коронации новый монарх желал пройти как можно скорее, и был коронован в Вестминстерском аббатстве 23 апреля 1685 года.

Как человек Яков был искренним, упрямым и прямолинейным, но отнюдь не глупым. По восшествии на трон, по словам одного современника, он поставил себе цель «соблюсти все формальности и сохранить все приличия». Запретил придворным находиться в пьяном виде в присутствии королевы, а фаворитку Кетрин Седли, пожаловав ей титул графини и 5 тыс. ф.ст. ежегодного дохода, удалил из Лондона. Тогда как Карл тратил деньги без счета на роскошную придворную жизнь, Яков жил по средствам и всегда оплачивал свои чеки. Скрупулезный администратор, он во время любого кризиса вникал в мельчайшие детали.

В отличие от своего старшего брата Карла II, готового идти на компромиссы ради сохранения власти, Яков II при любых обстоятельствах оставался верен своим принципам, убеждениям, слову и друзьям. Созванный им парламент предоставил королю солидное содержание. Яков не собирался никому мстить, даже бросил фразу, что простил бы многих бывших оппозиционеров-эксклюзионистов, выступавших за билль «Об исключении», если бы те поддержали его правление. Большинство советников покойного короля сохранили свои посты.

Благодушие парламента к королю-католику было глубоко продуманным психологическим ходом, дабы оторвать корону от Людовика. Выделенное ему содержание позволило Якову дистанцироваться от него. Зная, что имеют дело с человеком чести и принципов, ловко поддерживая его в самостоятельности и принципиальной позиции, Доминат и парламент отныне могли быть уверены, что альянс Якова с Людовиком не состоится.

Подкравшийся цейтнот

В 1685 году случились события, которые перевели операцию «эвакуация» в разряд горячих. В тот год Доминат в очередной раз испытал жесткий испуг, и опять «благодаря» неутомимому Людовику XIV. 16 мая 1685 г. на Континенте умер пфальцский курфюрст Карл II Виттельсбах. Еще в 1771 г. предусмотрительный Людовик XIV устроил династический брак своего брата герцога Филиппа I Орлеанского (после смерти первой супруги Генриетты Анны) с Елизаветой Шарлоттой Пфальцской.  Поскольку ее единственный брат Карл II Виттельсбах был хил и слаб, чтобы ожидать от него потомства, Лизелотта рассматривалась как выгодная партия – потенциальная наследница Пфальца, курфюршества в самом центре Европы размером с пол Швейцарии:

Курфюршество Пфальц

Когда в 1685 г. курфюрст Карл умер, оставшись, как и ожидалось, бездетным, его законным преемником Людовик объявил сына Елизаветы и Филиппа. Утверждение Франции в Пфальце означало ее резкое усиление в Центральной Европе, что не устраивало ни Доминат, ни австрийских Габсбургов. Скользкий Доминат, натерпевшись страху, не собирался идти на открытый конфликт до той поры, пока не эвакуируется на Остров. Людовик же не торопился втягиваться в очередную общеевропейскую войну, рассчитывая на демонстрацию силы, как следствие, на дипломатическое решение. В 1686 г. для сдерживания Людовика по инициативе императора Священной Римской империи Леопольда I была образована Аугсбургская лига. Что характерно, Соединенные провинции проигнорировали лигу – Доминат мучительно изображал нейтралитет, не предпринимая никаких явных антифранцузских действий. Слишком свежей и яркой была память о макании головой в болото. К лиге Соединенные провинции присоединились только в 1689 г., сразу же после бегства Домината на Остров, которое автоматически перевело их в разряд стран, которыми уже можно жертвовать. Не желательно, но можно.

А в том 1685 г. Доминат оказался в цейтноте, поскольку временные рамки дипломатического сдерживания Людовика были весьма ограниченными.

Попытка номер четыре

Под ногами у Домината запылала вода земля. Материализовавшиеся страхи заставили его действовать в Англии быстро и жестко: сразу после коронации против Якова была развязана внутренняя война в расчете на силу антикатолических настроений. Тем более что все католические силы, на которые король теоретически мог опереться, уже давно были удалены из Лондона и его окрестностей.

В 1685 г. состоялись два восстания. Восставшие, что, собственно, характерно, готовились, координировались и стартовали с территории Соединенных провинций. Амбициозного Вильгельма  грела перспектива править большим Островом, а не мелким Болотом, а Доминат – ускользнуть от Людовика.

Собравшаяся в Голландии  оппозиция была неоднородной и состояла из шотландцев из окружения графа Аргайла и вигских сторонников Монмута. Все шотландцы подозрительно относились к лозунгам английских диссидентов, подобных Генри Уилдмену, предлагавшему поднять восстание в Лондоне, а Аргайл отказывался признать права Монмута на трон. Тем не менее, в Утрехте и Роттердаме все недовольные новым правлением обсуждали вопрос о синхронизации восстаний на Британских островах.

В мае 1685 г. (коронация состоялась 23 апреля), граф Аргайл, имея менее 300 чел., высадился на Альбионе, опередив Монмута. Не иначе надеялся на отторжение у католика Якова пресвитерианской Шотландии. Ан нет, Шотландия не поддержала. Уже 18 июня граф был схвачен и отправлен в Эдинбург. Суда не было, поскольку ранее он уже был приговорен к смертной казни. Яков всего лишь утвердил предыдущий приговор, который через три дня был приведен в исполнение.

Генри Уилдмену не удалось поднять восстание в Лондоне и в других местах. Лондон не поддержал.

Монмут и 1500 его сторонников сошли на берег в Лиме Реджисе месяцем позже 11 июня 1685 года. Местная милиция, не имея пороха и ружей, разбежалась. Так началось поддержанное вигами восстание незаконного сына Карла II, имевшее целью обеспечить протестантское престолонаследие в Англии. Ему недоставало обученных офицеров: джентри юго-запада не спешили присоединиться и выжидали, собираясь встать на сторону того, за кем будет перевес. Англия не поддержала. После разгрома восстания суд над сторонниками Монмута вершил Главный судья Джеффрис. Приговор был жестоким: 150 (или 250) чел. было казнено, 800 стали рабами на плантациях. В целом испуганный Лондон был на стороне судьи, но многие современники осуждали его: «Или Джеффрис был маньяком, или настолько бездушным человеком… Ни один судья не уничтожал сразу столько людей». Абсолютно естественные действия суда, но направленные против протестантов, дали повод для жестких оценок. Не сомневайтесь, что отметившиеся в них «многие современники» были протестантами из аристократии. И в их картине мира не было жестокостью, что после второй битвы восстания Книги Молитв девятистам плененным католикам, уже связанным, перерезали горло без какого-либо суда и следствия, что в ходе окончательного разгрома восстания большинство повстанцев были либо убиты, либо захвачены в плен, многие затем казнены.

После очередного неудачного покушение на престол Монмут 9 июля был схвачен и 15 июля обезглавлен у ворот Тауэра.

Король-демократ

Разгром оппозиции в 1685 г. подал Якову II надежды на дальнейшее развитие успеха. Король поставил цель сменить аппарат чиновников в центре и на местах, реорганизовать судебную власть и создать, взяв за основу французский образец, регулярную армию, подчинявшуюся только королю. Ее численность со временем достигла 40 тыс. человек. Служили в ней не только англичане, но и иностранцы. Была улучшена подготовка офицерского состава, созданы первые военные суды, сделаны отдельные шаги в развитии системы обеспечения ветеранов и госпиталей.

Яков думал об интересах своих единоверцев, но не собирался насаждать католицизм в Англии силой. Он был преисполнен решимости убрать с их пути такие препятствия, как Акт о присяге и целый ряд карательных законов.

В 1685-1686 гг. Яков II попытался примирить католиков и англиканскую церковь. Он выступил за отмену уголовного законодательства против инакомыслящих в Англии, Шотландии и Ирландии, согласился несколько облегчить положение шотландских пресвитериан при условии их полной терпимости к католикам. В апреле 1687 г. вышла в свет королевская Декларация о веротерпимости, отменявшая уголовные законы против католиков и нонконформистов. В ней говорилось, что король будет защищать всех архиепископов, епископов и духовенство англиканской церкви. Яков II предоставил полную свободу публичного богослужения и равенство представителям всех вероисповеданий в гражданских правах.

Если рассматривать весь объем гражданских свобод, который данной Декларацией Яков вернул социуму, то в качестве демократа ему нет равных среди парламентов и монархов.

Католические сообщества в Англии были плохо подготовлены к тому, чтобы воспользоваться возможностями, которые предоставил им король. В Ирландии, наоборот, католическое духовенство было лучше организовано и успело в какой-то мере использовать ситуацию, что впоследствии затрудняло ее приведение к общему знаменателю. Сам Яков признавался французскому послу, что хотел бы только, чтобы католики могли свободно отправлять свою религию. Наивный романтик – ослик с удавом не живет. Тот его кушает, попутно восхваляя за трапезой свою демократичность.

Основная ошибка

Основная ошибка Якова заключалась в том, что он намеренно дистанцировался от Людовика и от Папы Римского, постоянно, зачастую без нужды подыгрывая протестантскому духу джентри-аристократии. Например, после отмены Людовиком Нантского эдикта, принял, к великому его неудовольствию, огромное число бежавших в Лондон гугенотов.

Яков, в отличие от Карла, исключал возможность внешней помощи британским католикам со стороны Людовика, тогда как на стороне протестантов играла мощь и энергия Домината, вернее сказать – протестанты играли за Доминат при его постоянной поддержке. Яков изначально сделал игру очевидно неравной. Фактически, он хотел реализовать модель абсолютной королевской власти (модель Людовика), но без реставрации католической «люстры власти»:

Католическая модель власти

Однако если исключить из модели власти Верховного Духовного Иерарха, то ее базовый треугольник монарх-аристократия-народ сразу окажется в полновластье материального земного, во власти инстинктов, тем самым во власти Домината. Теоретически (по факту это протестантская теория) его можно защитить, если подвесить непосредственно за Небо (за неутилитарное и надличностное). Но на практике сие невозможно: любому человеку, монарху, аристократу, живя на материальной Земле, в материальных трудах, заботах, соблазнах и радостях, сложно самостоятельно зацепиться за абстрактное и далекое-далекое Небо (надличностное и неутилитарное лежит так далеко от ежедневных забот и мелких радостей, вместе с тем страшно им мешает, если в них погрузиться). Этой цели и служит епископальная церковь, возглавляемая Духовным Иерархом (без него ее тело мгновенно разорвут на части филареты мелкопоместные иерархики). Поэтому реставрировать абсолютную монархию, исключив из конструкции Верховного Духовного Иерарха, принципиально невозможно – если его нет, значит его уже заменил Доминат, значит социум глубоко погрузился в утилитарное и сугубо личное, избегая Неба и пренебрегая не личным. Протестанты, подстрекаемые и поощряемые людьми клики, упирая на грехи церкви, отказали ей в посредничестве между Землей и Небом. Тем самым они отцепили человека, аристократа, монарха от Неба, ввергнув всех их во власть инстинктов, энергия которых сконцентрирована в Больших Деньгах.

Дистанцируясь от Людовика, Яков сузил внешний приток ресурсов, необходимых ему для поддержки христианской идеи, дистанцируясь от Папы, сделал невозможным реставрацию абсолютной монархии, тем самым принципиально лишил себя возможности сохранения трона.

Ловко решив задачу отсечения от Людовика, тут же отвернулся от него и парламент. Началось с назначения королем нескольких католиков командовать полками без принесения ими протестантской присяги. Проникновение католиков в высший состав армии делало ее лояльной королю, а не протестантскому парламенту, а через него Золотому Тельцу. Парламент мгновенно оспорил эти действия и уже в ноябре 1685 г. король распустил его. Яков остался без опоры на Папу и церковь, на Людовика и, само собой, иного и быть не могло, на парламент. Не успел он обрасти и внутренними опорами на лояльную королю часть аристократии. Именно половинчатость позиции Якова – католик, но подыгрываю протестантам, а также жесткое следование принципам, привели к ее уязвимости, что позволило Доминату эффективно сыграть против него. Единственным шансом Якова был полноценный союз с Римом и Людовиком XIV, без их поддержки битву с Доминатом ему было не выиграть. Но король упорно продолжил следовать принципам.

Обратный отсчет

По всей видимости, в 1687 г. Людовику XIV стало ясно, что мирного решения пфальцского вопроса не предвидится, поэтому кампания 1688 года перешла в разряд неизбежных событий. Для Домината находиться рядом с театром военных действий и рассерженным Людовиком, с его непредвзятым отношением к нему, становилось смертельно опасно. Так жить нельзя! Доминат, не преуспев в «папистском заговоре», «Акте о престолонаследовании», в наспех сверстанных покушениях и восстаниях, приступил к реализации убойной стратегии войны Афины – к тотальной скупке уже готовой продаться элиты Острова, как за злато, так и за статус бенефициаров.

Уже с весны этого года лидеры оппозиции вели переговоры с Вильгельмом Оранским. В Англии постепенно назревало то, что Король-Солнце назовет «величайшим заговором». Этот заговор возник как в среде английской аристократии, среди которой были представители партий вигов и тори, так и в ближайшем окружении Вильгельма Оранского. Неожиданная новость в ноябре 1687 г. о беременности королевы, обозначившая перспективу католического престолонаследия, произвела огромное впечатление на англичан, читай на аристократию и Доминат. В задаче эвакуации на Остров включился обратный отсчет. Гидра решила срочно и наверняка играть вариант с престолонаследием Марии и Вильгельма Оранского, поскольку рождение у Якова наследника-мальчика отодвигало Марию в очереди на престол, а Доминат от вожделенного Острова.

Веселая «Лиллибурлеро»

Пока Людовик делал свои ходы на Континенте, Доминат играл в шахматы на Острове. Против Якова II в полную мощь заработала смазанная Большими Деньгами пропагандистская машина. В результате Доминат провел в ферзи проходную пешку – незатейливую веселую песенку «Лиллибурлеро».

Информационное поле всегда принадлежит тому, кто вкладывает больше денег в менестрелей. Таковые, не обласканные властью, всегда найдутся. С 1687 г. англичане стали петь балладу «Лиллибурлеро», которая помогала им «делать историю». Воздух был пропитан ее словами с антипапистским содержанием на ирландском жаргоне. В Лондоне ходила ее версия в изложении вигского менестреля пропагандиста лорда Тома Уартона. Люди пели о том, что армия ирландских папистов выступает в Англию и перебьет всех протестантов, что королевство продано Людовику XIV, что закон и церковь в опасности. Но если ветер будет дуть с востока, то корабли Тирсоннела не смогут отплыть из гавани Дублина. И, возможно, другой флот с другой армией появится у английских берегов, чтобы защитить «религию и нацию». Освободитель придет из-за моря. Социальная технология, следует признать, была использована не без выдумки: до лохоса и буржуазного демоса столицы цель революции, ее содержание и план будущих действий донесли в виде веселой песенки.

В феврале 1688 г. Яков II выпустил прокламацию о запрещении антиправительственных и нелицензированных книг и памфлетов, но весной 1688 г. Лондон уже бурлил. Распространялись слухи, что «папистские легионы» Тирсоннела готовы выступить из Дублина. Бывший министр Карла II лорд Денби начал собирать видных вигов с целью конкретизировать действия против короля, шла активная агитация в армии, некоторые предлагали убить Якова.

В апреле 1688 г. король переиздал Декларацию о веротерпимости, а 4 мая приказал прочесть ее в церквях. Но Доминат более не собирался уступать ему церковь – основную коммуникационную социальную сеть того времени. Сообразительные епископы, осознав из слов веселой песенки, откуда дует ветер, воспротивились приказу и подали королю петицию с отказом. Но главное, умные люди совершили провокацию распространили и опубликовали петицию. Яков был в ярости, воскликнув: «Это типичное восстание!». За крамолу и клевету он заточил епископов в Тауэр, но суд, уже непокорный ему (не зря злобная травля Джеффриса показала, что будет с верным королю и закону судьей), освободил их. Толпа ликовала – это же так весело ни в грош не ставить короля. Главным было даже не то, что епископы стали знаменем сопротивления Якову, а то, что англиканская церковь (де-юре церковь короля) де-факто вышла из под его подчинения.

Прямо в день освобождения епископов, 30 июня 1688 г., в лондонском особняке лорда Шрюсбери семь лидеров заговора, включая лондонского епископа Комптона, составили, не иначе напевая Лиллибурлеро, официальное приглашение Вильгельму Оранскому занять английский престол, поскольку «народ не удовлетворен нынешним правлением в отношении религии, свобод и собственности». Означенное прошение имело отношение к народу, его свободам, собственности, религии не более чем к марсианам. Зато каков слог.

Прелюдия была блестяще отыграна. Наступил черед основного действа.

Попытка номер пять, и Гидра ускользает

Несмотря на происходящее, король пребывал в эйфории – 10 июня 1688 г. у него родился сын Джеймс Френсис Эдвард, окончательно разбивший надежды на наследование престола Стюартами-протестантами. Это подтолкнуло и Вильгельма III и Доминат ускорить развязку: «Сейчас или никогда», – заявил он, услышав о рождении католического наследника престола.

Уже давно Король-Солнце слал тревожные письма в Лондон о том, что Яков II не ощущает нависшей над ним опасности. В Париж ежедневно поступали сведения о приготовлениях Вильгельма III. Людовик XIV заявлял, что предоставит деньги и военную помощь английскому королю в любой момент. Решительная французская позиция была спасительной для Якова II, но, что поражало его окружение, он вел себя скорее как противник, а не нейтрал или союзник Франции. В отличие от своего старшего брата Карла, готового идти на компромиссы ради сохранения власти, Яков II при любых обстоятельствах оставался верен своим принципам, убеждениям, слову и друзьям. Его просчитали. Помощь Людовика воспринималась им как недопустимый компромисс и нарушение закона.

Заряженное на Континенте ружье выстрелило осенью 1688 г. В сентябре 70-тысячная французская армия вступила в Пфальц. На Нидерландском театре, где почти не было испанских войск, а Доминат сидел тихо, не высовываясь, Людовик ограничился слабым корпусом маршала Гюмьера.

Яков II через своего посла в Гааге выразил протест против вторжения Людовика в Пфальц, предложив Соединенным провинциям предпринять с другими государствами совместные усилия против Франции. У находившегося под жестким психологическим прессингом Якова развился почти что стокгольмский синдром: парадоксальное поведение жертвы под зависшим над ней топором – выказывать палачу свою готовность вступить в схватку с его противником, который единственно в состоянии помочь ей. Доминат в отличие от Якова решил освобождать не Пфальц, а срочно освободить Англию от него, для себя. 10 октября в Гааге Вильгельм III опубликовал свою Декларацию номер один, в которой обещал явиться в Англию и помочь англичанам сохранить «протестантскую религию, свободу, собственность и свободный парламент». Она была отпечатана в 50 тыс. экземплярах на английском, голландском, французском и латинском языках, на хорошей бумаге. Это был уже общеевропейский уровень пропаганды.

В Германии Людовик сходу захватил множество городов и крепостей. Но операция все же затянулась из-за месячного сопротивления крепости Филиппсбург – его заняли 29 октября, что для Домината и Вильгельма Оранского стало большой удачей, поскольку после Германии Людовик планировал нанести удар по Нидерландам. Вскоре Ошибка Людовика в выборе приоритетов стала очевидной: Вильгельм III Оранский получил фору, чтобы беспрепятственно высадиться с голландской армией в Англии. Людовик XIV упустил свою последнюю реальную возможность прищемить Гидру, подписав Франции приговор в ее претензиях на европейское лидерство.

В окружении Якова II полагали, что голландцы высадятся на восточном побережье, что им ближе и удобнее. Распространение ошибочных слухов инициировал принц Оранский, проинструктировавший своих агентов дезинформировать англичан.

Сначала вторжение планировалось в конце сентября, но флот выступил лишь 19 октября. Разыгрался сильный шторм, который вынудил корабли вернуться назад. 11 ноября «католический» западный ветер сменился на восточный «протестантский», и голландский флот вновь снялся с якоря. Любопытно, что в «Лондонской газете» за начало ноября был опубликован сильно уменьшенный список армии Вильгельма: пеших – 10692 чел., конных – 3660 чел., итого – 14353. Это лишний раз подтверждает активную дезинформацию Якова II агентами статхаудера. Доминат старался – речь шла о его жизни и смерти.

Вильгельм высадился в Англии 15 ноября 1688 г. на юго-западе Англии в гавани Торбей графства Девоншир с армией из 40 тысяч пехотинцев и 5 тысяч кавалеристов. На его штандарте были начертаны слова: «Я буду поддерживать протестантство и свободу Англии». Белый и пушистый, как и Доминат, он тут же выпустил Декларацию номер два, заявив, что не имеет намерений захватить абсолютную власть и узурпировать корону, а просит совета у пэров королевства – как ему поступить? Декларация обещала, что все паписты будут арестованы и против них будут изданы соответствующие законы – такой вот великий демократ.

Славное предательство

Известие о высадке зятя словно и не было для Якова, находившегося в тот момент за обеденным столом, громом среди ясного неба. Он закончил прием пищи, затем сел на коня, вызвал к себе принца Георга Датского, Черчилля и других офицеров, и поскакал с ними в Солсбери, где назначил сбор королевской армии. По пути лицо уже немолодого короля так раскраснелось, что пришлось сделать остановку – Якова чуть не хватил удар. Король надеялся запереть силы Вильгельма на западе королевства и блокировать его морские коммуникации. Против статхаудера была собрана армия в 40 тыс. чел. плюс 3 тыс. из Ирландии и 4 тыс. из Шотландии. Командующим был назначен Джон Черчилль, получивший звание генерал-лейтенанта.

Но у Вильгельма не было шансов на поражение: Доминат блестяще провел свое личное сражение войны Афины – операцию по скупке элит. Флот так и не вышел из Лондона, а короля оглушающе предал его ближайший друг и якобы соратник, командующий армией Джон Черчилль. Одержанная в Англии победа, словно визитная карточка самых блестящих военных побед Домината – если ему удается впрыснуть в социальный организм нервнопаралитический финансовый яд, то его мускулы оказываются парализованными, после чего Доминат совершает над ним все им запланированное.

Первым ушел в лагерь Вильгельма с двумя сотнями всадников старший из трех сыновей графа Кларендона, гвардейский офицер лорд Корнбери. Скоро и младшая дочь Якова принцесса Анна со своей ближайшей подругой Сарой Черчилль выехали с небольшим эскортом в Ноттингем, уже готовый принять Вильгельма. По пути их нагнал принц Датский.

Медлить с главным предательством далее было нельзя. Ночью 23 ноября 1688 г. Черчилль собрал военный совет, на котором предложил не препятствовать голландской экспедиции. Возражений почти не было. После этого в сопровождении герцога Графтона и 400 всадников он поспешил к принцу Оранскому. Примечательно, что перед окончательным выбором Черчилль написал письмо королю, в котором объяснял причины своего поступка. Он скромно заметил, что не надеется получить от Вильгельма так много, как получил от Якова, но сейчас наступил тот момент, когда в политике высокие принципы преобладают над личными интересами. Под письмом стояла подпись: «Самый обязательный и послушный придворный и слуга Его Величества».

Все было обставлено так чинно, благородно и возвышенно. И вполне можно было бы прослезиться, если бы еще 4 августа, за четыре месяца до письма королю, сей благочестивый муж не отправил бы принцу Оранскому предваряющее письмо: «Я буду делать то, чем обязан Богу и своей стране. Мою честь я отдаю в Ваши руки, в которых она будет спасена. Если я должен что-то сделать, дайте мне знать». Прямо-таки письмо Татьяны к Онегину: «Но так и быть! Судьбу мою отныне я тебе вручаю… Но мне порукой ваша честь, и смело ей себя вверяю…». Если же без велеречивостей, то одна марионетка Домината делает пассы перед другой, лакируя действительность – ту, что «самый обязательный и послушный придворный и слуга Его Величества» уже давно торганул Доминату то, что в своей картине мира продолжил возвышенно называть «честью». Вручить вовремя Кому Надо называемое честью стало выгодной стратегией, к тому же поощряемой протестантскими ересями: деньги все спишут и простят – сделают богоугодным. Но честь такая эфирная субстанция, которая не продается, если она единожды продана, то ее как бы и вообще никогда и не было. Поэтому упомянутым выше воспоминаниям Сары со слов мужа та же цена, что и его чести.

За столь славное предательство, что, собственно, характерно, уже в 1689 г. Джона Черчилля вознаградили банкой варенья и пачкой печенья титулом графа Мальборо. У них было полное единодушие с преуспевшей в манипуляциях красавицей-женой Сарой, которая заменила Черчиллю его сестру Арабеллу в качестве локомотива карьеры. Сара стала подругой и доверенным лицом принцессы Анны, дочери Якова II. Когда та после смерти Вильгельма III в 1702 г. взошла на трон, Сара оказалась одним из первых лиц в государстве. Свое положение она использовала для продвижения карьеры супруга: перед герцогом Мальборо открылась блестящая перспектива – его назначили главнокомандующим всеми английскими войсками. Сара постоянно информировала мужа о придворных интригах, а он в свою очередь высказывал пожелания политического толка, которые та транслировала бесхребетной королеве. 8 октября 1711 г. Джон Черчилль был обвинен в растратах и в 1712 г. лишен должностей. Мальборо был одинаково неутомим как полководец и как дипломат, смел, настойчив и хладнокровен, но страсть к деньгам несколько повредила славной репутации сего честивого мужа.

Завершение игры за престол

Осознав свое положение, Яков отправил королеву вместе с сыном во Францию, а 19 декабря отбыл туда и сам. В наступившем 1689 г. Мария и Вильгельм были провозглашены 13 февраля монархами Англии и Ирландии, а 11 апреля Шотландии. GAME OVER.

Мария получила единый династический номер II и в Англии и в Шотландии, но продолжила нумерацию от разных династий: от Марии I Тюдор (кровавой) в Англии и от Марии I Стюарт в Шотландии.

Движение якобитов

Сына Якова II, принца Уэльского, Мария II официально объявила не своим братом, а подкидышем (воистину велика власть Денег над отцепляемыми от Неба и усыхающими под их действием душами людей), а парламент удалил его от престолонаследия.

Яков был принят Людовиком XIV, который предоставил в его распоряжение дворец Сен-Жермен и содержание. Перестав править, он превратился в фокус и символ сопротивления. В 1689 г. вспыхнули мощные якобитские восстания в Шотландии и Ирландии. Шотландские якобиты осенью 1689 г. в битве при Каллик-ранки даже нанесли поражение войскам Вильгельма. Но единичные успехи не изменили ситуацию – сопротивление вскоре было подавлено. В Ирландии восстание возглавил сам Яков, который в апреле 1690 г. высадился там в сопровождении 10 тыс. французских солдат. Однако прибывшая в Ирландию в июне большая армия Вильгельма одержала победу, после чего Яков окончательно бежал во Францию.

Вильгельму как королю симпатизировали немногие. Надо сказать, что уже с 1690 г. немало тори и вигов были недовольны его активной военной политикой и вызванным ею ростом налогов. Предавая короля, английская аристократия видела только приятственные моменты декатолизации, упуская, что Доминат будет активно, на свое усмотрение использовать Англию в геополитических играх. Наконец, английскую элиту раздражала практика нового монарха раздавать высшие государственные должности, титулы и поместья иностранцам, в первую очередь, голландцам, читай представителям Домината. Отсюда происходили якобитские заговоры внутри самой Англии, например, «заговор Престона» конца 1690 г. Сторонники Якова в Англии попытались в 1696 г. восстановить его на престоле путем ликвидации Вильгельма III, но заговор не удался.

В 1701 г. в марте у Якова случился инсульт, а 16 сентября он скончался. Яков II был похоронен в приходской церкви Сен-Жермена. Во время Великой французской революции захоронение было уничтожено. Но со смертью короля якобитское движение не заглохло: восстания в поддержку прав его наследников поднимались еще в 1715 г. и в 1745 г. Лишь после этого серьезные попытки вернуть Стюартам британский престол сошли на нет.

Заключение

Против Якова II играл букет факторов: Доминат, которому, спасаясь в пожарном порядке от Людовика, срочно-срочно требовался Остров, английская аристократия, пропитанная джентри-духом, длинная протестантская традиция Британии (зря что ли Генриха VIII и его страсти окучивали надышавшийся воздухом Голландии Томас Кромвель и умудрившийся скрестить в своей голове Христианство с каббалой венецианец Франческо Зорзи), эмоциональный антикатолический дух – следствие истерии «папистского заговора». Были ли у Якова шансы сохранить престол в противостоянии с ними? Был, но единственный – опереться на тесный союз с Папой Римским и Людовиком XIV. Исключив для себя данную опцию, Яков предопределил свою катастрофу.

Растущий Доминат обрел следующий после Венеции и Голландии симбиотический организм – Британию. Об особенностях их симбиотического сожительства, о том, как Вильгельм исполнял свой славный негласный контракт с Доминатом, как Доминат разобрался с вечными проблемами, создаваемыми монархической властью – в следующей части.

Сентябрь 2015

Источник