Александр Оноприенко

Речь в заметке пойдёт о влиянии письменности на процессы социогенеза и обратно. При анализе мы будем опираться на критерий, который действует на постоянной основе не только в социогенезе, но и во всех без исключения процессах эволюции живых систем. Называется он энергетическая целесообразность (или эффективность).

Конкретно в данной заметке мы рассмотрим его в приложении к взаимодействию письменности и социальных организмов. Попутно используем его для анализа реальности изложенной в Танахе (Ветхом Завете) истории великих еврейских царств, которую в израильских школах преподают как реальную.

Основные функции письменности в социальных организмах

Письменность представляет собой возникшую в рамках социальных организмов систему устойчивого кодирования, хранения и распространения информации, минимизирующую её искажения при коммуникации. Письменность обеспечивает: 1) информационную связность социального организма, тем самым позволяет синхронизировать реакции, ресурсные потоки и жизнедеятельность его частей, физически далеко разнесённых в пространстве, 2) преемственность при воспроизводстве социальных организмов во времени, в том числе сохранение с минимальными искажениями накопленных ими процессов, традиций и знаний.

Без письма создание, функционирование и воспроизводство большого, сложного и одновременно эффективного социального организма невозможно. Без него административный мета-голем как без рук, даже хуже, поэтому вырастает хилый и слабый.

Критерий энергоэффективности применительно к письменности

Периодический энергодефицит, временами очень жёсткий – обыденное за редчайшими исключениями состояние любой живой системы. И вот почему. Такого рода системы априори пребывают в состоянии заведомого неустойчивого динамического равновесия с внешней средой и непрерывно решает задачу поддержания своих параметров в области их значений, выход за границы которой не совместим с жизнью. При постановке задачи выжить сразу же возникает понятие риска, вернее постоянного потока рисков, которые системе приходится непрерывно купировать, дабы оставаться живой. Риски являются следствием возмущающих воздействий со стороны внешней среды, непрерывно отклоняющих значения параметров от их наиболее оптимальных значений. Здесь сразу возникает задача управления процессами купирования атрибутивных и предотвращения стохастических рисков, а также ликвидации последствий уже состоявшихся, управление же в свою очередь требуют от системы постоянных затрат энергии. Поэтому-то у живой системы никогда не бывает много энергии – лишь случаются порой периоды достаточной обеспеченностью ею при благоприятном стечении внешних факторов.

Итак, жизнь императивно поддерживают два процесса: присвоение информации-знаний, необходимых для управления процессом купирования потока рисков в непрерывно эволюционирующем окружении, и присвоение высокоструктурированной энергии, которую можно запасать и тратить в конкретные моменты для реализации потока управляющих воздействий. Из-за регулярного возникновения периодов жёсткого энергодефицита, как следствие, естественного выбора самками энергичных самцов в случае, если включён половой отбор, живая система столь же регулярно сбрасывает с себя всю шелуху из энергетически неоптимальных новоприобретений, снижающих её энергетику. Поэтому все новоприобретения, возникающие в результате естественной изменчивости организмов, сохраняются в следующих поколениях в том и только в том случае, если оказываются устойчиво энергоположительными, как минимум, энергонейтральными.

В записках из-за барьера по общей теории эволюции процесс отбраковки новоприобретений был обозначен термином «энергетическая оптимизация». В ходе оптимизации новоприобретения проверяются через взаимодействие внешней среды и организма на предмет – они улучшают, ухудшают или оставляют нейтральным его общий энергетический баланс. Те, которые энергобаланс ухудшают, безжалостно отбраковываются, и процесс этот предельно прост: если затраты на воспроизводство и функционирование новоприобретения превышают энергетические выгоды от его внедрения, то перегруженные неэффективным новшеством организмы неизбежно проигрывают внутривидовую борьбу своим более простым и эффективным собратьям, покидая сцену эволюции совместно со своими излишними сложностями.

В момент появления письменности энергетическая оптимизация тестировала её на энергоэффективность, точно также как и всякое иное новоприобретение социальных организмов. А ведь самые древние письменности – иероглифическая и клинописная, следует признать, были весьма энергозатратны. Системное пользование ими требовало колоссальных затрат энергии на содержание огромной касты профессиональных писцов, сети школ, огромных операционных расходов. Не понеся их, невозможно было обеспечить воспроизводство и функционирование новой системы отображения информации. Процесс был энергоёмким, его результаты неочевидны, и тем не менее, письменность всё-таки прижилась. На помощь ей пришло уникальное сочетание геофизических условий.

Преодоление порога энергоэффективности

Дабы социум озаботился регулярным системным воспроизводством письменности, энергетические выгоды от её использования должны были превысить энергозатраты на поддержание. Мы знаем, что впервые это случилось на территории Древнего Египта и Шумера. На их землях сошёлся воедино ряд уникальных геофизических и социальных факторов – плоская равнинная территория, плодородные земли, высокий уровень инсоляции, гарантированная обеспеченность водными ресурсами, продвинутый уровень земледелия. Их сочетание позволило присваивать самые большие на единицу трудозатрат потоки солнечной энергии, структурируемой в углеводную, белковую и жировую форму. Именно размер присваиваемого энергопотока позволил Древнему Египту и Шумеру первыми преодолеть порог энергоэффективности письменности, за которым был достигнут положительный энергобаланс от её использования.

Случилось это примерно по следующему сценарию. Даже элементарная письменность, как оказалось, во многом решает проблему информационной связности социумов в пространстве и времени, позволяя добиться существенно более устойчивого объединения проживавших на огромных территориях оседлых племён в единые социальные организмы. И только такие большие социумы были в состоянии реализовать масштабные ирригационные проекты, позволявшие резко нарастить потоки присваиваемой энергии. В момент, когда энергопоток, добавленный за счёт консолидации в единый организм, с лихвой перекрыл огромные энергозатраты на поддержание письменности, объединение в большие социумы стало устойчивым, а поддерживаемая ими системная письменность стала неотъемлемым атрибутом Цивилизации.

Только в ирригационных социумах крайне энергозатратные иероглифика и клинопись были в состоянии повысить энергоэффективность частей целого и целого, как суммы частей, тем самым обеспечив им принципиально новые возможности для дальнейшей эволюции и развития. Сам по себе это прекрасный физический пример влияния граничных, в данном случае геофизических условий на эволюцию системы: под влиянием уникальных геофизических факторов социальные организмы наконец-то сумели обзавестись системой кодирования, хранения, передачи, воспроизводства в следующих поколениях информации с её минимальными искажениями. Системой, отвечающей уровню абстрактного мышления – шикарного, чрезвычайно тонкого и эффективного инструмента познания, по стечению обстоятельств доставшегося в ходе эволюции Человеку.

Сопутствующие энергозатраты и их следствие

В древности из-за сложности письма и относительно низкой плотности присваиваемого энергопотока энергетическая стоимость единицы информации для социумов была очень высока. В Древнем Египте к этой цене добавились немалые затраты энергии на трудоёмкое производство носителя информации – папируса, которых, на первый взгляд, сумел избежать Шумер с его глиняными табличками. Однако проще не всегда означает лучше, если принять во внимание все сопутствующие энергозатраты. С их учётом изначально энергетически более дорогое новоприобретение зачастую оказывается более энергоэффективным, чем якобы дешёвое.

Вот и в Древнем Египте высокие входные затраты окупились удобством пользования, высокой производительностью, качеством фиксации информации на носителе, более низкими последующими затратами на её хранение, перемещение и доступ к ней. Начало производства в Египте папируса датируется примерно 3200-м до н.э. И практически в тот же миг, как по мановению волшебной палочки, при этом сразу же в законченной форме появились египетские иероглифы. В Шумере же интегральная энергетическая стоимость глиняной единицы кодируемой информации на поверку оказалась заметно выше, чем в Египте. Столь «небольшое» различие привело к тому, что Шумер сумел преодолеть порог энергоэффективности письма и достичь уровня полноценной письменности только в 2750 до н.э., т.е. четырёмстами годами позже Древнего Египта. А уровня упорядоченного словесно-слогового письма, который соответствовал египетскому, и вовсе достиг в 2400 до н.э. Энергоэффективность письма предопределила и низкое в сравнении с египетской качество шумерской государственности, которое мы сравнили в заметках 17 и 18 «Мирового кризиса».

Письменность равно государственность

Только в больших ирригационных социумах реализовались условия, при которых такое энергетически дорогое новоприобретение как системная письменность оказывалось энергоэффективным. С другой стороны, только наличие системной письменности позволило объединить большие территории в единый социальный организм, устойчивый во времени и пространстве, способный к системной ирригации территорий. Поэтому можно с полным на то основанием утверждать, что в условиях энергетически дорогой письменности, её наличие было равно наличию государственности, поскольку протогосударства были попросту не в состоянии себе её позволить.

Великие агрегаторы

Следующий великий прорыв в эволюции письменности совершили финикийцы.

Финикийцы, северный сосед Израиля, был торговым этносом не с мифологической библейской, а с реальной древней историей, традициями и налаженными устойчивыми контактами с самыми могучими цивилизациями древности – Древним Египтом и Междуречьем. Оседлав и отчасти монополизировав сложный и очень рискованный по тем временам вид хозяйственной деятельности – международную морскую торговлю – финикийцы присваивали значимую часть энергопотока, генерируемого этими гигантами. Поэтому, несмотря на малые размеры, финикийские социумы были достаточно энергонасыщенными для системного поддержания письменности.

Практичные финикийцы, пребывавшие в устойчивых вассальных отношениях с Древним Египтом и одновременно поддерживавшие тесные торговые связи с Междуречьем, до поры до времени использовали их системы письма. Однако и иероглифика, и клинопись, будучи крайне энергозатратными, плохо подходили для оперативной хозяйственной деятельности. Они требовали найма писцов-профессионалов, что создавало проблемы с высокой стоимостью и конфиденциальностью информации. Повседневные потребности в снижении затрат, удобстве фиксации и извлечения информации, в обеспечении её приватности явочным порядком поставили перед финикийцами задачу создания простого и доступного письма, энергоэффективного не только в рамках сверхбольших, энергетически насыщенных социумов, но также средних и мелких хозяйствующих субъектов. После постановки задачи ежедневной практикой, её решение было делом времени.

Финикийцы, имея дело и с папирусом, и с глиняными табличками, составили однозначное представление о типе носителя письменности, который является более удобным и энергоэффективным. Поэтому выбор в пользу письма, пригодного для записи на папирусе, был предсказуем.

Коммутируя на постоянной основе практически со всеми социумами Передней Азии и Северной Африки, они обладали широтой кругозора и возможностями для адаптации достижений других письменных систем к собственным нуждам. Очень похоже, что в момент создания своей письменности они выступили в роли агрегатора целого ряда письменных систем.

В родители финикийской письменности можно записать протосинайскую, и протоханаанейскую письменность, обе ок. 1500-го года до н.э., угаритский алфавит ок. 1400 до н.э., с натяжкой крито-минойское письмо начала II тыс. до н.э., наконец, самое древнее из них – египетское иероглифическое письмо. Из перечисленных, наиболее близко к фонетической системе письма подошли протосинайская, протоханаанейская и угаритская письменности.

Синайское письмо – тридцать букв, похожих на египетские иероглифы, по мнению ряда семитологов – древнейший из известных нам алфавит. Образцы письма обнаружены в Синае, на территории, где Египет разрабатывал месторождения бирюзы, как полагают совместно с финикийцами.

Протоханаанейское письмо, по мнению ряда исследователей, следует рассматривать в качестве «промежуточного звена» между синайской письменностью и финикийским алфавитом.

Угаритский алфавит составлен из тридцати символов, не имеющих аналогов в других системах клинописи. К сожалению, его создатели, выбрав технологию клинописи, изначально обрекли фонетическое по конструкции письмо на забвение из-за повышенных операционных энергозатрат. Но форма, порядок знаков угаритского письма и их чтения в целом совпадают с порядком знаков в финикийском алфавите, что наводит исследователей на мысль об общности происхождения.

Иероглифическое египетское письмо, как это ни странно, тоже легло в основу финикийской письменности. Оно является рисуночным, дополненным фонетическими знаками, т.е. одновременно сочетает в себе элементы идеографического, слогового и фонетического письма. В частности, в нём присутствовал ряд знаков для обозначения односогласных звуков, которые самостоятельно практически никогда не употреблялись. Часть их совпадает со знаками финикийского алфавита. Не исключено, что опираясь на них в качестве подсказки и учитывая опыт от общения с другими формами письма, финикийцы, отбросив иероглифы и добавив недостающие знаки, подсмотрев, как это было исполнено в протоханаанейской и угаритской письменности, скроили собственное фонетическое письмо. Среди самих финикиян эллинистической эпохи ходило предание, приписывавшее изобретение финикийской письменности египетскому богу Тоту, покровителю письма и писцов, а финикийский мудрец Филон Библский прямо называл Тота изобретателем финикийской письменности.

Резкое снижение порога энергоэффективности письма

Финикийское фонетическое консонантное (без гласных) письмо появилась около 1300 до н.э. и стало настоящим прорывом, поскольку резко снизило энергетический порог системного пользования письменностью. Теперь для её усвоения достаточно было выучить 22 знака алфавита и освоить правила кодирования ими аудиоинформации – навык, доступный даже ребёнку. Овладение письмом перестало быть страшно энергоёмким и потому эксклюзивным, что размыло фундамент исключительности под кастой писцов.

Новая технология постепенно сделала письменность доступной для социальных организмов, поддерживавших базовые хозяйственные процессы присвоения энергии существенно менее эффективные, чем в ирригационных социумах. Со временем она стала доступной для средних, мелких и совсем мелких хозяйствующих субъектов со слабым генерируемым энергопотоком, для чего, собственно, её и создавали финикийцы.

Письменные источники финикийцев

К сожалению, финикийцы не оставили нам широкую галерею письменных свидетельств, и тому были причины. Во-первых, Библ, один из главных их городов, был центром торговли папирусом. Как следствие, финикийцы писали главным образом на папирусе – их фонетическое письмо было создано именно под него. Из-за хрупкости носителя хозяйственные и летописные документы Финикии практически не сохранились. Вторая причина – это слабая, как мы уже ранее выясняли, государственность финикийцев. Их государства – это торговые города или же временные объединения городов, каждый из которых являл собой локальную корпорацию морских торговцев с элементами государственности. А если нет сильной государственности, то нет и сильной царской власти, без чего отсутствует и классический каменный эпос на стелах и стенах храмов, повествующий о сопутствующих царям героических победах. Финикийцам, занятым извлечением огромных барышей из морской торговли, ни к чему были, ни сильная царская власть, имеющая склонность к налоговой экспроприации ресурсов, ни отвлечения на военную экспансию, поскольку свободных инвестиционных ниш им хватало и без неё. Их Большие Капиталы интересовала лишь защита территории, а не физическая экспансия, им вполне было достаточно экономической.

Несмотря на скудость письменного наследия, именно финикийцы оставили самые ранние из известных нам памятников классического алфавитного письма, датируемые XI веком до н.э. К ним относятся пять надписанных наконечников стрел с указанием имён их владельцев, а также самый длинный образец раннеалфавитного письма – надпись, опоясывающая крышку саркофага царя Ахирама из Библа, возможно, самая ранняя сделанная буквами:

Саркофаг царя Ахирама и надпись на нём

Из более поздних надписей в основном сохранились короткие посвящения, строительные записи, заговоры, предостерегающие от осквернения захоронений, остраконы (остракон – осколок глиняного сосуда с надписями). В религиозных надписях финикийцев содержатся клятвы, проклятия, а также имена богов, призванных следить за соблюдением клятв или карать ослушников. Сохранились пунические надписи, датируемые IX–II вв. до н.э. Памятники финикийского письма, принадлежащие карфагенянам, можно обнаружить почти во всех странах, с которыми они торговали. В основном это короткие эпитафии или дарственные надписи на камне. Естественно, все эти тексты выполнены линейным финикийским письмом.

Увы, от народа, создавшего первую столь удобную систему письма, не сохранилось объёмных письменных источников. Нам лишь остаётся с грустью перечитывать свидетельство Иосифа Флавия, который жил ок. 37-100 н. э.: «У тирийцев с древних времен существуют государственные летописи, писавшиеся и хранившиеся с особой заботой», ссылка. Правда, ценность подобных свидетельств, почерпнутых из устных преданий, невелика. Возможно, летописи и существовали, но до нас не дошли. В любом случае, несмотря на это «упущение», история финикийцев надёжно запечатлена не только в их собственных источниках, но и в свидетельствах Древнего Египта, Междуречья, Древней Греции, отразивших плотные контакты с ними.

Непредвзятые свидетельства истории

Мы вплотную подошли к соотнесению с реальностью мифологической библейской истории великих еврейских царств.

От первого лица нам с высокой степенью достоверности приоткрылась история древних государств, обладавших развитой письменностью, при этом регулярно прибегавших к использованию твёрдых носителей: в Египте это был камень, в Месопотамии – камень и глиняные таблички. История всех прочих древних государств, вернее протогосударств, известна нам постольку-поскольку контакты с ними отражены на жёстких письменных носителях Египта и Месопотамии. И история древнееврейских царств не нашла своего отражения в них.

Можно допустить, что такое вполне могло случиться по объективным причинам – в конце II-го начале I-го тыс. до н.э. столпы древней письменности и государственности пребывали в нокауте от «катастрофы бронзового века», и им могло быть не до контактов с древними Израильскими царствами. Но почему тогда не найдено никаких письменных источников, подтверждающих их историю от первого лица? Ведь в Древнем мире письменность была непременным, необходимым атрибутом сильной государственности. Могла быть письменность, и могло не быть сильной государственности, как у финикийцев, например, но никак не наоборот. Тогда как со свидетельствами еврейской письменности, как следствие с непредвзятым подтверждением библейской истории, есть вполне конкретные проблемы. Вернее сказать, никаких проблем не было бы вовсе, если бы не порождённые Танахом претензии евреев на древнюю историю с сильной государственностью периода царств Саула, Давида и Соломона, примерно с 1029 по 928 до н.э.

Что ж, начнём со знакомства с древнейшими свидетельствами еврейской письменности.

Древнейшие свидетельства еврейской письменности

Племена кочевников-пастухов, основавшиеся по соседству с финикийцами в Ханаане, просто не могли не попасть под их влияние – иврит был настолько похож на финикийский язык, что для общения не требовалось переводчиков. Поэтому даже не было нужды приспосабливать финикийский алфавит, дабы писать на иврите: евреи просто писали теми же буквами на своём языке. Этим письмом евреи пользовались вплоть до Вавилонского пленения, ссылка. До нас дошли лишь штучные «документы» палеоеврейской письменности, относящиеся к началу I тыс. до н.э., и это несмотря на то, что Израиль и Палестина вдоль и поперек перерыты археологами с Библией в одной руке, лопаткой и кисточкой в другой.

К древнейшим памятникам еврейской письменности относится алфавит из Тель-Зайит, представляющий собой семнадцатикилограммовый известняковый камень из стены постройки с надписью из двух строк. Датируется X веком до н.э. На камне записаны все 22 буквы древнейшего варианта еврейского алфавита. Знаки нанесены практически в той же последовательности, которая принята сейчас, за исключением четырёх перестановок соседних букв. Форма букв позволяет считать их ранним вариантом палео-еврейского шрифта, близкого к финикийскому, использовавшегося в Израиле до V века до н.э.:

Камень из Тель-Зайит

Ещё одна из известных древнейших надписей на иврите сделана чернилами на глиняном черепке из Хирбет-Кияфа. Его обнаружил 15-летний участник археологической экспедиции. Надпись сильно поблекла и практически не читаема. Её оригинал на картинке слева:

Надпись из Хирбет-Кияфа

Используя рентгено-флуоресцентный спектрометр и другие методы анализа, в лабораториях Бостона и Калифорнии удалось восстановить практически стертую надпись – правая часть картинки. В итоге получились пять плохо поддающихся расшифровке строк. Отдельные слова читаются однозначно, но не все, поэтому вариантов толкования надписи множество.

Ещё одно древнее свидетельство – известняковая табличка из Гезера размером 11,1 на 7,2 см. Начертание букв на ней архаичное, крайне неровное и неаккуратное, словоразделители отсутствуют:

Табличка из Гезера эпохи царя Соломона, примерно 950 до н.э.

Ряд исследователей полагают, что это календарь, рассказывающий о сельскохозяйственной деятельности, другие, что здесь записана популярная народная или детская песня, третьи, что это документ, каким-то образом относящийся к сбору налогов с земледельцев. Некоторые учёные считают, что перед нами упражнение ученика в правописании, и их мнение, исходя из качества надписи, не лишено основания, если, конечно, не рассматривать упражнения на камне излишне трудоёмкими для процесса обучения.

Реальность древнееврейской государственности

Согласно текстам Танаха (Ветхого Завета) древнееврейские царства Саула, Давида и Соломона были классическими государствами, уж точно не торговыми корпорациями, как у финикийцев. Цари же в отличие от торговцев любили навечно запечатлевать свои деяния, особенно ратные подвиги, в камне. И не только любили, а попросту обязаны были делать это, как необходимое условие укрепления государственности. Наиболее энергосберегающий вариант – засвидетельствовать свои подвиги посредством текста. А запечатлевать было что. Так, согласно библейской истории, царь Давид создал на территории Леванта целую империю – было о чём рассказать потомкам. Поэтому системная письменность, если бы она существовала, обязательно нашла бы своё отражение в камне. Но ни одного значимого свидетельства, относящегося к эпохе великих царств, да и всей первой четверти I тыс. до н.э., не обнаружено. При этом проблем с камнем и его добычей в Ханаане не было. В книге Цари (III книга Царств) утверждается, что «у Соломона было семьдесят тысяч носящих тяжести и восемьдесят тысяч камнесеков в горах». И ноль письменных источников в камне!

Отсутствие эпиграфических памятников свидетельствует, что в рассматриваемый период системная письменность у евреев отсутствовала, несмотря на принципиальное снижение финикийцами порога энергоэффективности письма. В свою очередь, это свидетельствует об очень низкой плотности генерируемого на территории еврейских протогосударств энергопотока, столь низкой, что оптимизационного эффекта от использования письменности не хватало на системное поддержание даже фонетического письма.

Причина лишь в одном – в простоте организации и маленьком размере социумов, которые были производны от господствовавших в них элементарных технологий присвоения энергии в не самых простых, следует признать, геофизических условиях. По всей видимости, тот период, который Танах трактует как эпоху великих еврейских царств, на самом деле был временем, когда еврейские племена кочевников-пастухов только-только переходили к полуоседлому образу жизни, вынужденно осваивая столь противное их свободолюбивому духу земледелие. А какое сильное государство и энергоэффективная экономика могли быть у небольших племён кочевников-пастухов, только-только переходивших к оседлой жизни? Каково государство, таковы его мета-голем, экономические субъекты, социосистемные процессы присвоения энергии, торговля, соответственно, такова и письменность, см. табличку из Гезера.

Тестовый пример

В качестве тестового примера познакомимся с другим образцом письменности той же эпохи из царства Моав:

Сравните эпиграфические свидетельства древних еврейских царств со стелой моавитянского царя Меша размером 124 х 71 см, повествующей, в частности, о победах над Израилем:

Стела Меша, около 840 до н.э., Лувр

Надпись выполнена очередным клоном финикийского алфавита, что естественно, но имеет свои особенности, что тоже естественно, и даёт обширный материал по орфографии и грамматике моавитского языка. Её качество свидетельствует о высоком системном уровне письменности в Моаве в IX веке до н.э. В этом Моав явно обогнал еврейские царства, что немудрено: Моав – исконно ханаанское царство, его традиции оседлой жизни древнее, чем в еврейских царствах, как следствие, сложнее организация хозяйственной жизни и выше энергетическая отдача на каждого работника. В итоге уровня сложности базовых хозяйственных процессов и их энергетической эффективности оказалось достаточно, чтобы системное использование фонетического письма обеспечивало социуму интегральный энергетический выигрыш. Также надпись свидетельствует, что моавский мета-голем и венчающая его царская власть были достаточно сильными, чтобы создать достойные их памятники.

Продвинутые памятники еврейской письменности

Судя по эпиграфическим свидетельствам, еврейские царства достигли уровня государственности, сопоставимой с Моавом, почти полутора веками позже.

К памятникам их системной письменности можно отнести 75 остраконов, датируемых VIII веком до н.э., обнаруженных при раскопках в Самарии – столице Северного Израильского царства:

Остраконы из Самарии

Наиболее впечатляющим свидетельством древней еврейской письменности является силоамская надпись – фрагмент текста на камне размером 1,32 на 0,21 м, который нашли в тоннеле, подававшем воду из источника Гион в Силоамский водоём в Восточном Иерусалиме. Тоннель был пробит при иудейском царе Езекии 727-698 до н.э. Его царствование предшествовало правлению Ахаза 743-727 до н.э., упомянутого в предыдущей заметке, который, спасая Иудейское царство, принял вассальный статус по отношению к Тиглатпаласару III. Надпись повествует о том, как проводились работы: согласно тексту, проходка выполнялась одновременно с двух сторон, и каменотесы встретились в середине. Надпись выполнена палео-еврейским алфавитом, эстетично, с таким  качеством, что её определённо можно считать свидетельством появления в Иудее системной письменности:

Силоамская надпись, около 700 до н.э.

Реальная датировка еврейской государственности

Время появления технически безупречных надписей свидетельствует, что устойчивая еврейская государственность на территории Ханаана могла появиться не ранее VIII века до н.э. Результат вытекает из анализа диалектического взаимодействия письменности и государственности с привлечением критерия энергетической оптимизации. Вывод целиком подтверждает мнение, выраженное главой кафедры археологии Тель-Авивского университета Исраэлем Финкельштейном, которое приводилось в предыдущей заметке.

Профессор, напомним, утверждает, что Иерусалим времён Давида был «небольшой горной деревушкой», и в X веке до н.э. на территории великих царств, о которых повествуется в Танахе, только шёл процесс формирования государственности:

«Да, Давид действительно жил в Х веке до н.э. Но это был вожак группы смутьянов, проживавших в небольших поселениях, а вовсе не в золотом городе Иерусалиме, как описывали державу царя Соломона. По мнению профессора Давид был оборванцем и выскочкой, а его армия – «полусотней вооружённых палками крестьян, которые кричали, ругались, плевались, а отнюдь не мощным войском с колесницами, описанным в библейских текстах». До настоящего времени нет археологических находок, подтверждающих описание бурного роста Иерусалима во время «золотого века»… Та реальность, которая имеется в Библии, – реальность более поздняя. С точки зрения археолога, Ветхий Завет вообще писался с VIII века до н.э. по II век нашей эры, ссылка.

Поэтому историческая ценность повествования Торы, и в более широких временных рамках Танаха, весьма условна, что нисколько не снижает их значения в качестве теологического источника, в котором изложено первое в истории Человека представление абсолютного Бога.

Сложности ханаанской государственности

Итак, устойчивая и сильная еврейская государственность могла появиться не ранее VIII века до н.э. Однако могла – не означает появилась. Системная письменность была необходимым, но недостаточным условием сильной царской власти и государственности. Примером служат всё те же финикийцы. Мало того, приступать к созданию на просторах Ханаана сильного государства в IX-VIII вв. до н.э. было уже поздно – граничные условия никак не позволяли.

Дело в том, что в IX веке до н.э. Ассирия, которая первой из великих держав древности вынырнула из смут «катастрофы бронзового века», полностью восстановила свою государственность, военную мощь и перешла к системным завоеваниям. В этом ей целых три века не было равных, поскольку для Ассирийской империи военная добыча и регулярная дань с покорённых территорий стали основным источником ресурсов. В VIII веке до н.э., после военных реформ Тиглатпаласара III 745-727 до н.э., и вовсе начался наиболее активный период экспансии Ассирии. Под каток её военной машины попала вся Передняя Азия. Поэтому с VIII века до н.э. реализовать сильную государственность в Ханаане стало в принципе невозможно. Все без исключения карликовые царства Леванта оказались в вассальной зависимости от Ассирии. Досталось не только им: на вассальный статус согласился Вавилон, а за полстолетия до кончины Ассирии, которая произошла в 609 до н.э., она с десяток лет повластвовала даже в Египте. Впрочем, тот мудро использовал её силу для восстановления своего единства и государственности.

Торжественная поступь фонетического письма

Судя по письменным свидетельствам, начиная со второй половины VIII века до н.э. распространение и системное использование фонетического письма становится повсеместным, и окончательно перестаёт коррелировать с наличием сильной государственности. Тому благоприятствовало действие двух факторов. Первый – полукочевые арамейские племена, плотно контактировавшие со всеми этносами Передней Азии, в том числе и с финикийцами, поспособствовали повсеместному распространению энергоэффективного письма. Второй – последовательное усложнение технологий и организации хозяйственной жизни имело следствием сопутствующий рост удельной энергоотдачи на каждого хозяйствующего субъекта. В итоге письмо оказалось энергоэффективным даже для карликовых царств, в которых удельный энергопоток, генерируемый средним хозяйствующим субъектом, по-прежнему оставался существенно ниже, чем в ирригационных социумах.

Торжественную поступь фонетического письма было не остановить даже там, где оно встретило яростный саботаж со стороны касты иероглифических и клинописных писцов, апеллировавших к традициям великого прошлого.

Краткие итоги эволюции письменности и последующие прорывы

Письменность – следующая после генетической форма жёсткого кодирования информации, добываемой посредством не естественного отбора, а абстрактного мышления – уникального инструмента познания Мира, по стечению обстоятельств доставшегося Человеку в ходе биологической эволюции.

Первой формой протописьменности является образное криптографическое письмо. Наиболее древние его находки датируются VII-VI тыс. до н.э. Первый же прорыв в сознании полноценной письменности последовал сразу за изобретением ок. 3200 до н.э. папируса. Энергоэффективный носитель информации привёл к практически одномоментной с ним актуализации полноценной иероглифической письменности – рисуночного письма, дополненного фонетическими знаками, тем самым сочетающего в себе элементы идеографического, слогового и фонетического письма. На этом чудеса не кончились – моментально вслед за письменностью возникла и египетская государственность, причём сразу невероятно сильная и устойчивая, что, несомненно, стало следствием появления у социального организма эффективной системы кодирования, хранения, передачи во времени и пространстве информации и знаний.

Следующим прорывом в эволюции письменности стало создание финикийцами около 1300 до н.э. фонетического письма, предназначенного для записи на папирусе. Его изобретение принципиально снизило энергетический барьер перед овладением грамотой, сделав её массово доступной. Удобство кодирования на порядки снизило энергетическую стоимость единицы кодируемой информации, поэтому вскоре системная письменность стала доступна любому административному мета-голему.

Затем последовало создание Цай Лунем в 105 году н.э. технологии изготовления бумаги. Европа восприняла её только в XI-XII вв., и вскоре бумага вытеснила пергамент – своего рода «папирус» северных народов. Бумага обеспечила очередное значимое снижение энергетической стоимости единицы закодированной информации. К чему это привело? Так и хочется прилепить сюда второе рождение в Западной Европе цивилизации, признаки которого стали появляться синхронно с внедрением бумаги – в XI веке. Но это был бы неверный вывод – как упоминалось, к тому моменту письменность и без бумаги уже давно была доступна любому мета-голему и потому не влияла столь непосредственно на процессы социогенеза. На самом деле с внедрением бумаги стартовал не менее важный процесс глубокой социализации письма и кодируемой с его помощью информации, процесс, обеспечивший доступ к ним со всё более низких этажей социальной пирамиды. Также объёмы фиксации, доступность информации, интенсификация обмена ею привели к ускорению создания научной картины Мира, постепенно продвигавшей понимание его причинно-следственных связей на принципиально более высокий уровень в сравнении с теологическими представлениями, начавшими утрачивать этот свой функционал.

Очередной прорыв в энергоэффективности письма состоялся в западной цивилизации в XV веке. К тому времени бумага стала относительно легко доступной, и примерно с 1425 г. началось массовое производство печатной бумажной продукции. Очередное резкое снижение стоимости кодируемой информации привело к следующему витку её социализации, постепенно добиравшейся до самых низов социальной пирамиды. Данный процесс сопровождался бурным прорывом в создании научной картины Мира.

Отметим, что ни Китай, ни Юго-Восточная Азия в целом не преуспели в её создании, несмотря на более чем тысячелетний гандикап в пользовании бумагой и книгопечатанием. Перед этим они неосмотрительно пропустили важнейший этап в эволюции письменности – создание фонетического письма. Иероглифическое же письмо, во-первых, оставило высокий энергетический барьер на пути социализации информации, во-вторых, оно больше тренирует память, чем абстрактное мышление: прообраз объекта в виде ограниченного набора символов является более глубокой абстракцией, чем его рисуночное изображение. Как следствие, иероглифическое письмо стимулирует образность мышления, буквенное – абстрагирование, тренируя тем самым отвлеченное логическое мышление, подробнее смотри в заметке о кoммуникационных протоколах и первой китайской экспансии.

Завершающим прорывом в эволюции письменности стало кодирование информации на электронных носителях в цифровой форме: нолик-единичка. На первый взгляд формат представляется дорогим и неудобным, поскольку восприятие информации требует её обратного декодирования в привычные для нас форматы. Но, несмотря на это, в его рамках был не только совершён очередной прорыв в стоимости, объёмах хранения, в доставке информации, но и создана целая инфраструктура, обеспечивающая практически мгновенный доступ к её колоссальным массивам. Новая форма кодирования информации предоставила опцию её глубокой обработки посредством конечного набора простейших математических и логических операторов, для чего, собственно, изначально и создавалась. Печаль в том, что открывшиеся гигантские возможности высветили ничтожность объёмов человеческой памяти, критически низкую продолжительность жизни и, возможно, недостаточную любознательность для работы со столь колоссальными массивами знаний.

К Богу и к Дьяволу

С момента создания в IV-м тыс. до н.э. энергоэффективной системы кодирования информации началось бурное, всё ускоряющееся восхождение социосистемы по крутым ступеням Цивилизации – одновременно к Богу и к Дьяволу. Первый являет собой символ Абсолютного Разума, к которому восходит Человек, второй – символ биологической сущности Человека, продолжающей цепко держать в когтистых лапах неокрепший в осознании своей миссии Разум.

Дивергенция сознания особенно ускорилась с момента начала книгопечатания. Последовавшая вслед за этим глубокая социализация информации не только открыла широчайшие возможности для создания научной картины Мира, но и столь же широчайшие возможности для манипулирования социальными организмами посредством масс-медиа в интересах узких социальных групп, прежде всего, Домината. Не без помощи масс-медиа он добрался-таки до монопольного управления символьным эквивалентом всех ресурсов социосистемы, что позволило ему подчинить её.

Культивируемая Доминатом через масс-медиа система социальных отношений, получившая уютное название «Цивилизация» (примат приумножение частной собственности, его жёсткая и безусловная защита), название, тщательно отмываемое от негатива, опирается не на главенство Разума, а на господство биологических инстинктов. Как следствие, социосистема, с одной стороны, круто восходит к Богу – символу Абсолютного Разума (возможного будущего состояния социосистемы), с другой стороны, столь же круто нисходит к Дьяволу – символу животного, биологического, символу тупика эволюции, её закольцовки. В результате социосистема всё глубже погружается, в состояние шизофрении – раздвоение и индивидуального, и коллективного сознания, в состояние оруэлловской реальности.

Комментарий к портрету социосистемы

Инфраструктура, сопутствующая цифровой системе кодирования информации, обеспечила не только практически мгновенный доступ к её колоссальным массивам, но и возможность практически без ограничений генерировать и сбрасывать информацию в систему. Из неё в итоге сложился непредвзятый, объективный портрет социосистемы.

Пропорции в получившемся образе содержательной информации и белого шума, разумного и биологического отражают без каких-либо искажений лицо, нет, пока морду социосистемы. И дабы морда начала трансформацию в лицо, необходимо кардинальное изменение парадигмы управления социосистемой, его целевых установок.

Никакой трансформации не случится вовсе, пока во главе ценностных установок будет стоять не божественная миссия Человека (она естественным образом вытекает из всей предшествующей эволюции жизни, с самого момента зарождения начавшей последовательное, шаг за шагом продвижение через познание Мира к состоянию Абсолютного Разума), а полнота корыта и приоритет доступа к нему, что столь же естественно воспринимается в качестве главной ценности биологизированной частью социосистемы, отразившейся на нашем общем фото.

Июль 2018

Источник