Александр Оноприенко

В заметке мы продолжим начатое в предыдущей части «Мирового кризиса» знакомство с корпорацией Иврим, в частности, с её основной организационной формой. Также обсудим альтернативных ей социальных операторов – генуэзцев, армян, цыган, реализуемые ими сетевые стратегии и их слабости. Бегло коснёмся корпоративного бума средневековой Европы в попытке догнать корпорацию Иврим.

Далее проанализируем проблемы проекции Иудаизма – базовой технологии социального оператора – на ландшафт, одним из следствий которых стало рождение Христианства. Проведём «расследование» истории с самаритянами и исчезновением десяти колен Израилевых. Узнаем о причинах последующей реформации Иудаизма, в том числе о том, что являют собою Устная Тора, Мишна́, Гемара́, Талмуд, Галаха́, Аггада́, Мишне Тора, Шулхан Арух. Небезынтересна будет и почти детективная история с общепринятой датировкой окончания строительства Второго храма.

Ещё познакомимся со своеобразными кризисами «перепроизводства» в корпорации Иврим, вызванными ими иудео-римских войнах и изменениями в характере иудейского миссионерства, а также с проекцией «войны Квиета» на новейшую историю России. Наконец, обсудим вопрос о природе антисемитизма – явления болезненного, не красящего социосистему, но, к сожалению, объективного.

Организационная форма корпорации Иврим

Дабы корпорация Иврим не представлялась чем-то мифически-расплывчатым, типа сферического коня в вакууме, ознакомимся вкратце с её основной организационной формой, которою стала еврейская община. Вплоть до средних веков включительно общины окормлялись главным идеологическим центром корпорации в Вавилонии, что в высокой степени синхронизировало уставы её локальных дивизионов. Давно уже не стало самого Вавилона, но рождённый в его землях идеологический форпост Иудаизма продолжал успешно функционировать, корректируя тонкие настройки базовой технологии диаспоры.

Обзор устройства и функционирования еврейской общины является выжимкой из электронной еврейской энциклопедии:

В годы вавилонского пленения старейшины и знатные люди, видимо, явились стержнем формирования общины как религиозного объединения. Её существование косвенно подтверждают ранние барайты и Тосефта, регулирующие взаимоотношения отдельного лица и коллектива: право коллектива принуждать своих членов к участию в делах синагоги, регулировать цены, защищать имущественные интересы члена коллектива при ущербе, нанесённом другим его членом, а также запрещать без согласия общества обращаться к нееврейскому суду [барайта ещё III века до н.э.] и т.д. Даже Апостол Павел, дальше других апостолов отошедший от иудаизма, требовал от соратников судиться не у «нечестивых» и «неверных», а у «святых».

Средневековая община, по сути, стремилась подражать структуре еврейского города времён Второго храма с его установлениями. Она стала как бы «еврейским анклавом», существовавшим по своим законам внутри христианского или мусульманского города, и заняла центральное место в еврейской жизни. Каждая община с момента своего основания стремилась в первую очередь обеспечить себя синагогой, кладбищем и судом. Предоставляла своим членам религиозные, судебные, социальные и финансовые услуги, содержала школы  для детей неимущих, крупные общины также содержали иешивы, обеспечивала ритуальный убой скота и птицы и т.д. В средние века возникли общинные организации, основной или частной функцией которых была благотворительность и взаимопомощь. Больных бедняков обычно помещали в общинный госпиталь и странноприимный дом.

Общинные суды пользовались широкими полномочиями. Право каждой общины на вынесение судебного приговора, который не подлежал обжалованию перед нееврейскими властями, начиная с конца XI века, постепенно распространялось в странах Европы. Как крайняя мера наказания обычно присуждалось отлучение от общины, а в Испании и Польше к доносчикам даже применялась смертная казнь, которая в некоторых странах осуществлялась властями. Среди наказаний были: изгнание из общины, позорный столб, тюремное заключение и штрафы. Общины выполняли также функции финансовых агентов властей, несли коллективную ответственность за сбор податей и налогов, а также регулировали социально-экономическую жизнь своих членов, например, право еврея на жительство и ведение дела в данном населённом пункте.

В общине существовала негласная местная автономия, когда центральную власть почитали лишь внешне. Во главе еврейских общин в зависимости от региона стояли раввины – буквально «мой учитель», старосты, старшины, эксилархи – буквально «глава изгнания», нагиды, мукаддимы, каиды. Светские руководители, представлявшие евреев перед правителями, были ответственны перед ними за выполнение всех возложенных на общину обязанностей и повинностей, защищали еврейское население от произвола чиновников, ходатайствовали за отмену несправедливых указов, заботились о выкупе евреев из тюрьмы или плена и т.д. Происходили совещания государственных чиновников с еврейскими представителями по урегулированию сбора налогов и установлению точной податной нормы в общине.

Общины строго, хотя и не всегда с успехом, регламентировали роскошь одежды и масштабы торжеств. Многие общины боролись с многожёнством ещё до его запрета, принятого ашкеназами в конце X – начале XI века. Разврат, нескромное поведение, азартные игры сурово преследовались общинным руководством.

В еврейской общине проявилась тенденция превратить общинное руководство в замкнутую олигархическую группу, наделённую богатством, учёностью и знатностью рода, имеющую довольно досуга, чтобы безвозмездно исполнять свои обязанности [ситуация, аналогично расслоению граждан античного города]. Время от времени недовольство рядовых членов вынуждало руководство менять систему выборов, налогообложения, структуру общины и т.п.

В XIII веке в испанских общинах разгорелась ожесточённая внутренняя борьба, когда низшие и средние слои еврейского населения – простолюдины – выступили против олигархического меньшинства. В Барселоне в 1327 в дополнение к «семи нотаблям», фактически руководившим делами общины, был учреждён «совет тридцати», включавший представителей всех сословий, назначавший судей, ревизоров, попечителей, счетоводов и казначеев благотворительных фондов. Решения в нём принимались большинством голосов [последнее ничего не меняло, поскольку демократия, если не предпринять мер подобных тем, что в Венеции, являет собою оптимальную латентную форму правления Больших Капиталов].

В сефардских общинах никто не имел права вступать в брак или разводиться без согласия совета распорядителей, члены общины не могли судиться с единоверцами, не получив разрешения совета, без него нельзя было печатать никаких книг. А лондонский совет в XVIII веке даже запретил членам своей общины примыкать к антиправительственным партиям.

В средневековый период в христианских странах Европы к северу от Пиренеев – Франция, Германия, Англия, Северная Италия – местные еврейские общины в силу политических условий, образа жизни, а также стремления к самостоятельности почти полностью утратили контакты с традиционным центральным еврейским руководством в Вавилонии.

В Российской империи органы самоуправления общин – кагалы, следуя средневековым традициям, придерживаясь системы многоступенчатых косвенных выборов с правом участия в них только налогоплательщиков. Обычно эта система порождала олигархическое правление. Каждая из общин имела независимый статус, и ни один раввин не мог вмешиваться в прерогативы другого. Но общины действовали единодушно в периоды общей опасности, в сборе средств на выкуп евреев-пленников, в оказании помощи евреям в Эрец-Исраэль.

Выводы о степени соответствия устройства еврейской общины корпоративным канонам делайте сами. Чего не хватает в данном обзоре, так это описания латентных механизмов воздействия Капиталов корпорации на административную власть этноса пребывания. Но на то они и скрытые, чтобы ими не хвастаться.

Сравнение корпоративных стратегий

Евреи были не единственной социальной группой, пытавшейся реализовать стратегию экстерриториального сетевого этоса. Из тех, кто помимо них на слуху – генуэзцы, армяне, цыгане. Вот как, к примеру, характеризуют генуэзцев Джованни Арриги и Бродель:

Подобно тому как врождённая мощь Венеции в политике и войне являлась её слабостью, так и генуэзская слабость в этих же самых областях была её силой. Пытаясь одолеть венецианских конкурентов, а также вследствие поражения в борьбе с ними, генуэзские купцы проникали во все уголки европейского мира-экономики и открывали новые торговые пути в его географических границах и за их пределами. В начале XV века генуэзские поселения и кварталы имелись в Крыму, на Хиосе, в Северной Африке, в Севилье, Лиссабоне и Брюгге. И даже лишившись своих торговых факторий в Крыму после его оккупации турками-османами в 1479 году, они вскоре обосновались в Антверпене – центральном складе иберийской мировой торговли – и в Лионе (Бродель 1998: 151; 1992: 163).

В результате генуэзский капиталистический класс получил в своё распоряжение международную финансово-торговую сеть беспрецедентных масштабов и охвата. Всюду, где генуэзцы заводили свой бизнес, они являлись «меньшинством», но, как отмечает Бродель, таким меньшинством, которое обладало готовой и прочной сетью деловых связей.

«Итальянцу, который приезжал в Лион, чтобы обосноваться, нужны были только стол и лист бумаги, чему французы удивлялись. Но это оттого, что в городе у него были естественные компаньоны, информаторы, поручители и корреспонденты на разных рынках Европы – короче говоря, всё, что составляло кредит купца, на приобретение чего он тратил годы и годы», (Бродель 1988: 155).

Не одни лишь генуэзские купцы владели и распоряжались подобными обширными сетями. Как ранее отмечалось, они были лишь одной из нескольких группировок дельцов-экспатриантов, организованных в «нации», которые признавалась за таковые другими деловыми группировками и властями тех мест, в которых они селились. Помимо них, существовали еврейская, армянская и другие купеческие диаспоры, признававшиеся как «нации». Но благодаря долгой истории генуэзцев налаженные ими трансгосударственные торговые и финансовые связи наделяли их в XVI веке явными преимуществами в конкурентной борьбе не только с другими трансгосударственными «нациями», но и с соперниками-венецианцами, которые отличались полным отсутствием подобных транс-государственных связей, Джованни Арриги, «Долгий двадцатый век».

Однако у всех конкурентов корпорации Иврим обязательно имелась своя ахиллесова пята в их стратегии сетевой экспансии, ставившая ей пределы.

Главное, у них отсутствовала базовая технология, обеспечивавшая устойчивое бесперебойное воспроизводство корпоративного духа и самой корпорации. Прежде всего, и у генуэзцев, и армян не было идеологического инструмента, жёстко отделявшего диаспору от социума пребывания, не было административной, образовательной и судебной автономии. Их отсутствие стало ключевой слабостью: социум, вступавший в повседневную коммуникацию с ними, воспитывавший их детей, постепенно разрушал социальные границы и поглощал их. К тому же они «заразились» Христианством, что сделало границы и вовсе зыбкими и ненадёжными. В результате, через несколько поколений диаспора де-факто превращалась в часть мозаики базового этноса.

Плюс к этому армянскую диаспору ослабляла её склонность садиться на землю, что быстро делало армян-земледельцев преданными вассалами местного сюзерена. В итоге армянская диаспора не обрела статуса и качеств полноценной трансграничной корпорации свободных профессий, хотя склонность к этому у армян имелась.

Несмотря на локальную экономическую эффективность генуэзской и армянской диаспор, их устойчивость не шла ни в какое сравнение с корпорацией Иврим, и на длительных временных интервалах они неизбежно проигрывали ей, со временем утрачивая качества закрытой корпорации.

Евреи vs цыгане

До исхода цыгане проживали в долине реки Инд в Северном Пенджабе на территории, которая сейчас относится к пакистанской провинции Пенджаб. Пакистану, которого до 1947 вовсе не существовало, эти земли были нарезаны щедрой рукой в ходе постколониального раздела Индии.

Согласно генетическим и лингвистическим исследованиям предки цыган вышли из Индии группой около 1000 человек. Истинное число миграционных волн неизвестно, есть лишь сведения, что индийский падишах подарил шаху Персии в знак признательности тысячу цыган. Исследователи определяют время их исхода из Индии VI-X веками н.э. Полагают, что в Персии цыгане провели около четырёхсот лет, после чего последовало их дальнейшее расселение через Византию в Египет, Переднюю Азию и Европу.

Северо-западные области Индии, включая Пенджаб, очень долго оставались племенной зоной, поскольку формирование кастовой структуры шло, прежде всего, в центральных районах Индии. Засушливые и малоплодородные почвы в долине реки Инд способствовали развитию у цыган полускотоводческой-полуторговой мобильной модели хозяйствования. Их индийские предки, как полагают, занимались торговыми перевозками и торговлей транспортными животными, при необходимости в качестве вспомогательных занятий ремёслами и другими услугами. Поэтому цыгане, исходя из сложившейся профессиональной специализации, вышли из Индии уже готовым социальным оператором с ярко выраженным племенным укладом – очень устойчивым и самовоспроизводящимся.

А вот чего они не изобрели, так это философии богоизбранности, стимулировавшей добиваться административной, судебной и образовательной автономии. И, тем не менее, они её получили. Получили путём практически полного отказа от административных, судебных и образовательных услуг социумов пребывания, что позволило им предотвратить свою ассимиляцию. Уровень их социализации никогда не поднимался выше минимума, необходимого для отправления выбранного ими спектра свободных профессий. Тем самым они воспрепятствовали разрушению границ своих социальных групп, вольного кочевого образа жизни, а с ними и этоса.

Избегая глубокой социализации и игнорируя образование, цыгане могли позволить себе воспринимать любые местные религии в их облегчённом варианте без ущерба для стабильности этоса. Попутно их изоляцию поддерживало нежелание оседлых этносов смешиваться с перекати-поле полукочевниками из низов социальной иерархии. Зеркальная ситуация способствовала в своё время социальной изоляции евреев в Ханаане времён Авраама.

Между корпорациями Иврим и Ромалэ, помимо отличия в базовой технологии, обеспечившей им закрытость и замкнутость, имелось принципиальное стартовое отличие. В Вавилонский плен были интернированы высшие административные и жреческие иерархи, аристократия, богатое сословие, квалифицированные ремесленники царства Иудея, тогда как в Персию попало необразованное кочевое племя с элементарным набором профессиональных навыков. Естественно, что иудеи выбрали специализацию в интеллектуальных и квалифицированных свободных профессиях, как следствие, высокодоходных. Цыгане столь же естественно продолжили специализироваться в неквалифицированных, соответственно, низкодоходных сферах: со времён Византии они были бродячими артистами, дрессировщиками, гадателями, профессиональными попрошайками, попутно работая с металлами, изготавливая конскую сбрую и упряжь. В результате и еврейский, и цыганский этосы трансформировались в социальных операторов, но только на разных этажах пирамиды свободных профессий – одни на вершине и в средней её части, вторые в основном в её низах.

Но была у корпораций и общая специализация – взимание с социума криминальной ренты, чему способствовал их фактический юридический иммунитет и высокий уровень коллективной защиты, предоставляемый корпорацией своим членам. Но и здесь евреи с цыганами не мешали друг другу, промышляя на разных уровнях. Если евреи взимали криминальную ренту непосредственно с мета-голема, крупных, средних и мелких субъектов экономики, блокируя в случае нужды защитные реакции Большими Деньгами, то цыгане пылесосили нижние этажи социумов, промышляя мошенничеством и мелкими кражами, прежде всего, лошадей. В отсутствие у них финансовых средств для блокировки иммунитета социума, его ответные реакции были скоры, просты и естественны – погромы и изгнание цыган.

Стихийный процесс со временем был оформлен юридически. Вас может удивить, сколь жестка была «пушистая» Европа в отношении покушений цыган на частную собственность:

Швеция: закон от 1637 предписывал повешение цыган мужского пола.

Майнц: 1714 – смерть для всех схваченных в пределах государства цыган-мужчин, для женщин и детей порка и клеймление раскалённым железом.

Англия: по закону от 1554 – смертная казнь для мужчин. Елизавета I ужесточила указ – отныне казнь ожидала «тех, кто водит или будет водить дружбу или знакомство с египтянами» [тогда полагали, что цыгане – выходцы из Египта]. В 1577 под действие указа попали семь англичан и одна англичанка, которые были повешены в Эйлсбери.

Немецкие государства: разнообразие законов проявлялось только в деталях – в Моравии, например, цыганкам отрезали левое ухо, а в Богемии правое, в эрцгерцогстве Австрийском предпочитали клеймить и т.д. Самым жестоким оказался Фридрих Вильгельм I Прусский – в 1725 он повелел предавать смерти всех цыган старше восемнадцати лет, независимо от пола, ссылка.

Во Вторую мировую войну Европа продолжила свои славные традиции и отметилась массовым истреблением цыган, целенаправленно уничтожив в Центральной и Восточной Европе от 200 тыс. до 1,5 млн. человек.

Объективность появления социальных корпораций

Появление в процессе социогенеза социальных операторов было неизбежным. Они не могли не заполнить в целом весьма высокодоходную нишу свободных профессий, общую доходность которых можно кратно повысить, оперируя в ней замкнутой организованной группой. Предпосылки к их образованию были куда выше у интернированных (иудеи) или мигрирующих (генуэзцы, армяне, цыгане) этносов, чем у местного населения, традиционно привязанного к ландшафту. Действуя синхронно, они с лёгкостью вытесняли на задворки экономической ниши представителей базовых этносов.

Из всех транс-государственных наций устойчивые корпорации довелось создать только евреям и цыганам, а наиболее доходную и успешную – только евреям.

Припозднившаяся Европа

В силу стечения обстоятельств евреи открыли экономическую выгоду закрытой сетевой корпорации ещё в шестом столетии до н.э. Ландшафтным же операторам Европы для практического осознания данного факта потребовалось более полутора тысячелетий – только в IX-XII веках в её границах стартовал процесс активного образования торгово-ремесленнических цехов и купеческих корпораций – гильдий.

Цех – торгово-ремесленная корпорация, объединявшая средневековых ремесленников по профессиональному признаку. Деятельность цехов не ограничивалась производством и сбытом изделий. Они создавались для того, чтобы оградить членов цеха от конкуренции нецеховых ремесленников и постоянно прибывавших в город крестьян, для борьбы с перепроизводством и кризисом сбыта. Цех регулировал объёмы производства путём ограничения числа мастеров и приходившихся на одного мастера количества станков, подмастерьев и учеников. Той же цели служили цеховые уставы, регламентировавшие размеры мастерских, рабочее время, качество и цены готовой продукции. За соблюдением цеховых интересов следили старейшины во главе с деканом. Как и в корпорации Иврим цех объединял мастеров и вне хозяйственной деятельности – всесторонне охватывал их личную, семейную, общественную жизнь. Каждый из цехов имел своего патрона, католического святого и являлся военной организацией.

В Италии цеховые объединения стали появляться в IX-X веках, во Франции в XI веке, в Германии и Англии в XII-XIII веках. Расцвет цехового строя в странах Западной Европы пришёлся на XIII-XIV века.

Старт возникновения гильдий – купеческих корпораций – пришёлся на окончание XI — начало XII веков. Гильдии обычно объединяли купцов одного города или торговцев определённым видом товаров. Их появление вызвала всё та же экономическая целесообразность – необходимость обеспечения торговых операций вдали от родных мест, энергетическая оптимизация товаропроводящих путей, вытеснения конкурентов из бурно развивавшейся междугородней и международной торговли. Члены гильдий связывали себя взаимными обязательствами и страховкой: они сообща охраняли товары, создавали подворья в ярмарочных и торговых центрах, добивались для себя различных льгот, особенно таможенных, поддерживали друг друга в случае кораблекрушений, нападений разбойников, платили выкуп за попавших в плен товарищей. Во главе торговых корпораций стояли старейшины с помощниками и выборный совет. Они получили широкое распространение в Англии, Германии, Фландрии, Франции. Объединения гильдий могли вырастать в союзы нескольких городов, крупнейшим из которых был Ганзейский.

Эффективность цехов и гильдий в качестве корпораций в целом была ниже, чем корпорации Иврим. Им недоставало качества идеологического обеспечения своего изоляционизма, жёсткого теологического руководства, обязательности членства.

С конца XVI века гильдии сменила финансовая форма купеческих объединений – торговые компании. Однако сугубо утилитарные основания для объединения, неустойчивость преемственности, сетевая дистрофия продолжили оставаться неустранимой в сравнении с корпорацией Иврим уязвимостью.

Потребность производственных и торговых корпораций в финансировании, в энергетической оптимизации финансовопроводящих путей привела к бурному развитию банковских корпораций, прежде всего, ломбардцев (север Италии) с центрами в Пизе, Вероне, Флоренции, Генуе, Венеции. Следствием их развития стало появление первых прообразов центральных банков – в 1407 банка святого Георгия в Генуе и в 1584 Венецианского банка. Самую глобальную из сетей раскинули генуэзцы в рамках стратегии транс-государственной нации, базовые слабости которой затем продемонстрировала сама жизнь.

К цеховым объединениям, гильдиям и банковским корпорациям следует добавить церковную корпорацию – Орден  Тамплиеров, действовавший примерно в том же временном интервале 1119-1312. Орден, имевший развитую сетевую структуру, переключился в период своего расцвета на высокодоходные операции – торговлю и финансовые услуги, тем самым пополнил ряды торговых и финансовых корпораций. Но и у него имелись свои слабости: он был агентом папского престола, не обладавшим юридическим иммунитетом в монарших юрисдикциях, в которых, как оказалось, одного авторитета Папы было недостаточно – усилиями французского короля Филиппа IV Красивого с 1307 по 1312 Орден был уничтожен, и у Папы не хватило силы духа защитить его. К тому же Орден не имел низкорангового рабочего тела, позволявшего в случае социальных коллизий укрыть за своей завесой ядро корпорации.

Далее мы вернёмся в Месопотамию времён окончания Вавилонского плена, дабы познакомиться с результатами проекции технологий социального оператора на геофизический ландшафт, итогом чего стало непроизвольное рождение Христианства.

Декрет Кира II о возвращении в Иудею

Кир II, почти без боев овладевший в 539 до н.э. Вавилоном, издал в начале 538 до н.э. декрет, позволявший изгнанникам вернуться в Иудею и восстановить Иерусалимский храм.

Многие евреи, особенно в Вавилонии, нажили значительные состояния и поддерживали тесные политические и деловые контакты с правящими классами страны, что позволило им приступить к переселению тысяч единоверцев в Эрец-Исраэль. В своём первом декрете Кир объявил, что те евреи, которые остаются в странах рассеяния, должны снабдить возвращавшихся изгнанников «… серебром, и золотом, и иным имуществом, и скотом, с доброхотным даянием для дома Божия, что в Иерусалиме».

Первая группа в составе нескольких тысяч человек во главе с Шешбаццаром [персидское имя Зрубавела – внука царя Иудеи Иехонии, в русской традиции Зорова́веля] покинула Вавилон уже в 538 до н.э., за ней последовали другие. Однако только часть евреев, вероятно, меньшая, воспользовалась разрешением, электронная еврейская энциклопедия [1], [2], [3].

Персидская империя Ахеменидов открыла сетевому этосу океан новых возможностей, вот почему далеко не все евреи решили вернуться назад в Иудею. В Вавилоне явно было богаче и комфортнее:

Кир понимал, что далеко не все пленники смогут и пожелают вернуться на родину, что многие из них останутся в Вавилонии, где они родились и обжились. Но теперь они стали не рабами, а свободными людьми, обязанными свободой Киру. Так и случилось. В Вавилонии осталось много евреев, сирийцев и других бывших пленников, ставших опорой персидского владычества в стране, Белявский В.А., «Вавилон легендарный и Вавилон исторический», глава 10 .

Во всяком случае, лишь меньшинство иудеев захотело заново поселяться в провинциях своей обедневшей родины. Большинство предпочло остаться в Месопотамии и продолжать наслаждаться преимуществами жизни в цивилизованной стране. На протяжении веков не Иерусалим, а Вавилония оставалась домом для самых больших еврейских общин. И именно в учебных заведениях Вавилона был создан Вавилонский Талмуд – текст, который и по сей день придаёт иудаизму форму. Не случись завоевания Иерусалима Навуходоносором и депортации евреев, иудаизм в том виде, в каком мы его знаем, а значит, в свою очередь, и христианство, и ислам никогда не возникли бы, Пол Кривачек «Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации».

Кто же ушёл назад в Иудею? Во-первых, ушли фанатики, безоглядно уверовавшие в необходимость возвращения на святую землю. Во-вторых, те, кто оставил в Иудее большие земельные наделы. В третьих, ушла часть жречества, которого в Вавилоне стало во множестве и которому там явно стало тесно – из всех вернувшихся они составили примерно десятую часть. В-четвёртых, и это была основная часть вернувшихся, ушли экономически несостоявшиеся евреи, прозябавшие в Вавилоне на самых нижних уровнях корпорации. Тем самым диаспора резко улучшила своё качество, сбросив «балласт» из фанатиков, живших ханаанским прошлым, излишков жречества и экономически несостоятельных иудеев, заплатив за это сравнительно скромные отступные. Это было выгоднее, чем на постоянной основе содержать балласт и купировать индицируемое им внутри корпорации социальное напряжение.

Проекция Иудаизма на Землю Обетованную

Возвратившаяся часть диаспоры тут же стала источником социального напряжения в Иудее.

Во-первых, ещё будучи в Вавилоне «пленники лишь себя считали истинным Израилем, а законным царём только Иехонию, томившегося в вавилонской темнице. К оставшимся на родине иудеям они относились с презрением, именуя их «очень плохими смоквами», а себя называли «очень хорошими смоквами», Пол Кривачек «Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации».

Во-вторых, меж вернувшимися и оставшимися неизбежно возникло напряжение по земельному вопросу, поскольку при интернировании «в результате популистской земельной реформы их владения широким жестом были отданы простым людям», Пол Кривачек «Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации».

В-третьих, для бедной и нищей Иудеи возвращенцы были своего рода космическими пришельцами, побывавшими в волшебном и недосягаемом центре Цивилизации. Вместе с ними пришли огромные для Иудеи деньги диаспоры и волшебная богоизбранность, до той поры неведомая незатейливому культу межплеменного союза. Естественно, что аборигены страстно возжелали присоединиться к пришельцам, но они сразу же воздвигли меж ними и собой стену. Те, кто в Вавилоне был балластом корпорации, в Иудее стали высшей кастой и дабы зафиксировать свой статус не особо пылали массовым распространением Иудаизма. Их устраивала соблазнительная роль социального оператора на теле бывших соплеменников.

Поэтому ох как тяжело Иудаизм, целенаправленно созданный для нужд универсального социального оператора, проецировался обратно на землю.

Когда менее чем через 50 лет иудейской знати было позволено возвратиться в Иерусалим и начать восстанавливать Храм, с той поры евреями стали считаться только те, кого выслали в Вавилон. Хотя простой народ, оставшийся в Иудее, «бедняки», обращались к вернувшимся и просили их позволить им принять участие в восстановительных работах, им было жёстко сказано, чтобы они отстали: «Вы не можете с нами строить дом нашего Бога. Но мы вместе сами построим его для Бога Израиля, как повелел нам царь Персии Кир» (Ездра 4:3), Пол Кривачек «Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации».

Такой же ответ получили и самаритяне, которым ожесточённо противостоял вождь вернувшихся Шешбаццар (Зоровавель). История с самаритянами весьма примечательна для послепленного Иудаизма.

История с самаритянами

При входе в Ханаан Яхве был базовым культом евреев, служившим задаче объединения всех двенадцати племён в единый союз. Но с возвращением иудеев из Вавилонского плена ситуация кардинальным образом изменилась: для всех остальных еврейских племён, сохранивших этническую идентичность отличную от иудейской, вход в Иудаизм был вполне резонно закрыт. Инкорпорация в культ избранных других племенных элит тут же породила бы неизбежную схватку за власть в корпорации, что нанесло бы непоправимый вред её монолитности, непроницаемости и конкурентоспособности. Де-факто это стало бы смертью корпорации, как социального оператора.

В социосистеме, в которой Деньги и Капитал разбудили буйство биологических инстинктов, богоизбранным может быть единственный народ, поскольку избранность лежит в основании технологии взыскания с социумов эксклюзивной ренты. Делиться ею с кем бы то ни было никак невозможно. В этом плане богоизбранность сродни монополии на интеллект, лежащий в фундаменте восхождения гоминид на вершину ресурсной пирамиды экосистемы. Из всех гоминид, сделавших ставку на интеллект, только одна забрала главный приз, изведя остальных конкурентов. Полагаю, что при любой попытке повторить эволюцию результат был бы тем же: столь эффективным инструментом присвоения ресурсов невозможно с кем-либо делиться.

Дабы еврейское единство в столь непростой ситуации выглядело пристойно, все остальные племена должны были героически сгинуть на просторах Передней Азии. Именно с этой целью была создана мифологическая история об исчезновении в ассирийском плену десяти колен Израилевых, уж очень иудеям мешавших. Напомним, что согласно их версии Ассирия, захватившая в 722 до н.э. Северное Израильское царство, угнала и затем ассимилировала населявшие его колена, приведя на их место кутиев, халдеев, арамеев. Поселенцы смешались с остатками местного населения, образовав новые этнические группы.

Начнём с того, что задача репатриации армией столь значительных масс населения весьма немаленького царства технически невыполнима, как и задача их расселения и удержания на относительно малолюдных сельских ландшафтах, особенно учитывая их генетическую память кочевников. К тому же, если до этого еврейским племенам тысячелетиями удавалось сохранять свою племенную идентичность, даже в египетском рабстве, то здесь они эту способность странным образом утратили. Остаётся добавить, что одно из десяти колен – небольшое колено Симеона – бесследно исчезло внутри самой Иудеи, без всякой «помощи» Ассирии. Чудом уцелели только остатки колена Вениамина. Задвинуть его полностью не удалось лишь потому, что Иерусалим изначально располагался в его землях, и часть племени попала в Вавилонский плен. Однако в рамках симбиоза с иудеями оно лишились всякой административной автономии, иерархической структуры, а значит и элиты – только название, пожалуй, и осталось. Система без структуры – уже не система, а всего лишь газ, вне стенок сосуда исчезающий.

То как иудеи не допускали в Иудаизм никого из тех, кто идентифицировал себя в качестве других колен Израилевых, свидетельствует история самаритян.

Самаритяне – потомки евреев столичной области Северно-Израильского царства, относящие себя к населявшим её территорию коленам Ефрема и Манассии – сыновей ветхозаветного Иосифа. Они истово хотели влиться в обновлённый культ Яхве, но упорно отстаивали свою исконную племенную идентичность, что и стало приговором, вывевшем их за рамки «новых евреев». Самаритянам, истово чтившим культ Яхве, изначально было отказано в возможности принять участие в строительстве  Иерусалимского храма. Почитавших себя евреями отвергли как чужаков, хотя Иудаизм в тот период при определённых обстоятельствах был не чужд вербовке прозелитов.

С той поры самаритяне существуют как особая община. Они считают себя истинными евреями – потомками тех, кто избежал изгнания, и имеют на то все основания, поскольку всегда проживали и продолжают проживать в Самарии – сердце Северного Израильского царства. Их письмо унаследовало многие исконные особенности древнееврейского письма. Они, в отличие от новых иудеев, никогда не покидали родной земли и не переходили в режим диаспоры. Восприняв от них самое первое письменное изложение Пятикнижия Моисеева, самаритяне с той поры следуют только ему: из всех книг Танаха они признают только Тору и полагают, что именно они являются истинными хранителями исконной веры. Самаритянам, никогда не выступавшим в роли социального оператора, ни к чему было последующее развёртывание Торы в Устную Тору, Мишну и Талмуд, сделанное исходя из нужд корпорации Иврим.

Потомки древних самаритян общим числом менее тысячи человек и поныне живут в Самарии – в городах Холон и Шхем. Недалеко от Шхема, рядом с которым находится гробница их прародителя Иосифа, самаритяне соорудили Храм на горе Гризим, в котором по сей день совершают богослужение Богу Израиля и отмечают Пасху с соблюдением всех предписанных Торой процедур, в том числе с жертвоприношениями.

Неясная история с датировкой Второго храма

Сооружение нового Храма шло непросто, с прерыванием процесса, что привело к странностям в сроке завершения строительства, которые мы и обсудим. Но прежде сведения о самом процессе, почерпнутые из Танаха.

Началось с того, что аборигены, отлучённые от сооружения Храма, начали ставить палки в колёса, и в итоге вызвали приостановку строительства:

И услышали враги Иуды и Вениамина, что возвратившиеся из плена строят храм Господу, Богу Израилеву. И пришли они к Зоровавелю и к главам поколений, и сказали им: будем и мы строить с вами, потому что мы, как и вы, прибегаем к Богу вашему, и Ему приносим жертвы от дней Асардана [здесь Асархаддо́н – царь Ассирии, правивший в 680-669 до н.э.], царя Сирийского, который перевёл нас сюда.

И сказал им Зоровавель и Иисус и прочие главы поколений Израильских: не строить вам вместе с нами дом нашему Богу, мы одни будем строить дом Господу, Богу Израилеву, как повелел нам царь Персидский Кир.

И стал народ земли той ослаблять руки народа Иудейского и препятствовать ему в строении… И вот список с письма, которое послали к царю персидскому: «Царю Артаксерксу – рабы твои, люди, живущие за рекою, и прочее. Да будет известно царю, что Иудеи, которые вышли от тебя, пришли к нам в Иерусалим, строят этот мятежный и негодный город, и стены делают, и основания их уже исправили. Да будет же известно царю, что если этот город будет построен и стены восстановлены, то ни подати, ни налога, ни пошлины не будут давать, и царской казне сделан будет ущерб. Посему мы уведомляем царя, что если город сей будет достроен и стены его доделаны, то после этого не будет у тебя владения за рекою», Книга Ездры 4: 1-4,11,12,13,16.

Как тому и следовало быть, в сонм врагов своих и колена Вениамина новые иудеи записали тех, кто как и они исповедовал культ Яхве, но сохранял этническую идентичность, отличную от иудейской, включая самаритян.

Царь Артаксеркс ответил на письмо и остановил строительство:

«Письмо, которое вы прислали нам, внятно прочитано предо мною и от меня дано повеление: разыскивали и нашли, что город этот издавна восставал против царей, и производились в нём мятежи и волнения, и что были в Иерусалиме цари могущественные и владевшие всем Заречьем, и им давали подать, налоги и пошлины. Итак, дайте приказание, чтобы люди сии перестали работать, и чтобы город сей не строился, доколе от меня не будет дано повеление. И будьте осторожны, чтобы не сделать в этом недосмотра. К чему допускать размножение вредного в ущерб царям?»

Как скоро это письмо царя Артаксеркса было прочитано … они немедленно пошли в Иерусалим к Иудеям, и сильною вооружённою рукою остановили работу их. Тогда остановилась работа при доме Божием, который в Иерусалиме, Книга Ездры 4: 18-24.

Строительство остановилось до правления следующего царя персов Дария: «И остановка сия продолжалась до второго года царствования Дария, царя Персидского», Книга Ездры 4: 24.

Только он дал дозволение продолжить работу над Храмом, которая закончилось в шестой год его правления:

Не останавливайте работы при сем доме Божием, Пусть Иудейский областеначальник и Иудейские старейшины строят сей дом Божий на месте его. И окончен дом сей к третьему дню месяца Адара, в шестой год царствования царя Дария. И совершили сыны Израилевы, священники и левиты и прочие, возвратившиеся из плена, освящение сего дома Божия с радостью. И принесли при освящении сего дома Божия: сто волов, двести овнов, четыреста агнцев и двенадцать козлов в жертву за грех за всего Израиля, по числу колен Израилевых, Книга Ездры, 6: 7, 15-17. Размах жертвоприношений при освящении Храма исконно языческий – в традициях неэквивалентных обменов с Богами.

Теперь, собственно к вопросу о датировке окончания строительства. Официальной датой принято считать 516 до н.э., который выпал на шестой год правления Дария I 522-486 до н.э., приблизительно через 70 лет после разрушения Первого храма, электронная еврейская энциклопедия.

Начнём с того, что Дариев в родословной персидских царей было три. Подсказку даёт Книга Ездры, однозначно связывающая приостановку  строительства с повелением царя Персии Артаксеркса. Но такового между Киром II и Дарием I не было – их царствование разделено правлением Камбиза II с 530 по 522 до н.э. Поэтому окончание строительства в правление Дария I – явная неувязка с книгой Ездры.

Первый из Артаксерксов правил с 464 по 424 до н.э., т.е. почти столетием позже Камбиза II. На троне его тоже сменил Дарий, только не первый, а второй, царствовавший с 423 по 404 до н.э. Если строго следовать повествованию Ездры и хронологии династии Ахеменидов, то окончание строительства придётся отнести к шестому году правления Дария II, а это 417 до н.э., почти на столетие позже общепринятой даты.

К сожалению, все сведения о Храме исследователи вынуждены черпать исключительно из литературных источников, поскольку непосредственно на Храмовой горе археологические раскопки никогда не проводились. Помимо Книги Ездры основными источниками сведений о Храмовой горе и Храме являются тексты Мишны и Талмуда, производные от Устной Торы, т.е. от устных преданий. Детальное описание здания Храма оставлено в трудах «Иудейские древности» и «Иудейская война» Иосифа Флавия, жившего в первом столетии после Рождества Христова. Все эти «дополнительные» источники появились на пять-десять столетий позже Книги Ездры, поэтому степень их достоверности не идёт ни в какое сравнение с повествованием очевидца, жившего, как полагают, именно в V веке до н.э. Несомненно, что при вычислении сроков окончания строительства опирались на Ездру, но вырвали из его связного текста единственную фразу: «И окончен дом сей … в шестой год царствования царя Дария».

Почему в качестве официально признанной выбрана дата 516 до н.э.? По-видимому, по идеологическим причинам: сложно объяснить дрязгами проживание иудеев в течение столетия с лишним после возвращения в Иерусалим без своей главной святыни – Храма? Это было бы явным небрежением Господом Богом.

Решение проблемы обратной адаптации Иудаизма

Попытка адаптации узкокорпоративной версии монотеизма к формату этноса, которая началась сразу по возвращении новых иудеев из плена, привела к естественному при наличии закрытой формы избранности расслоению социума на этнос и избранный этос, что инициировало внутренний конфликт. Его отголоски не могли не дойти до высшей власти Империи.

Персы были терпимы к культам других народов, но не к внутренним конфликтам. Дабы предотвратить волнения на религиозной почве, они позволили урегулировать проблему ответственной авторитетной персоне, которую, естественно, рекомендовала диаспора, а также приостановили строительство Храма. В Иудею был командирован эмиссар – иудейский священник Ездра, с фрагментами Книги которого мы только что знакомились. Ездра имел официальный статус особого уполномоченного царя Персии  по преобразованию Иудеи в сатрапию – административную область Империи. Но главным, следует полагать, было неофициальное поручение диаспоры – купировать социальный конфликт, сотрясавший Иудею и блокировавший строительство Храма. Его миссия в Иудее продолжалась с 458 по 445 до н.э.

Ездра прибыл в Иерусалим во главе большого каравана в седьмой год с начала царствования Артаксеркса I. Ситуация на месте разочаровала его. В Иудее и Иерусалиме была распространена религиозная разобщенность, закон во многом не соблюдался, а общественные и личные нравы были на низком уровне. Большую опасность представляли смешанные браки с язычницами, грозившие смешением с языческим окружением и утратой Завета с Богом.

Ездра, придерживавшийся строго консервативного взгляда на отношения с язычниками, предпринял меры для восстановления иудейского общества. Он активно выступил против смешанных браков и убедил мужчин добровольно расторгнуть браки с язычницами. Кульминацией его деятельности стал момент, когда иудеи в публичном торжественном завете поклялись пред Богом более не вступать в смешанные браки, воздерживаться от работы в субботний день, отдавать ежегодный взнос на поддержку Храма, регулярно представлять десятину и пожертвования и исполнять требования Закона.

А теперь попробуйте представить, что можно пообещать взрослым мужчинам, чтобы они расторгли устоявшиеся браки, согласились платить обязательный церковный налог и соблюдать субботу? Только пропуск в волшебную общину избранных, оперировавшую присылаемыми диаспорой ресурсами, но главное, открывавшую доступ к эмиграции в диаспору. Отчасти ситуация зеркальна той, которая ныне побудила украинцев решительно рвать все связи с русскими, как это неожиданно оказалось, язычниками варварами.

Ездра, следует признать, успешно выполнил миссию: произвёл как смог обратную адаптацию Иудаизма к условиям этноса, ликвидировав разрыв между этосом и этносом, но лишь отчасти. Только его авторитет вынудил верхушку Иудеи открыть доступ в касту избранных для наиболее вожделевшей части местных аборигенов. Тем самым Ездра приглушил остроту социального конфликта до приемлемого уровня, что позволило сразу же после кончины Артаксеркса возобновить строительство Храма. Диаспора тоже получила то, что хотела: более адекватную картинку Земли Обетованной, Храм, как центр притяжения фанатичной, т.е. экономически слабой части диаспоры. Получила она и источник «правильных» кадров для экспансии на новые территории, кадров заведомо активных – способных преодолеть потенциальный барьер перед эмиграцией.

Ездру определённо можно назвать отцом иудаизма – той формы еврейской религии, что появилась после Вавилонского плена. Она имела в глазах народа столь большое значение, что традиция расценивает его почти как второго Моисея. О последующей после завершения проекта социальной инженерии жизни Ездры ничего не известно.

Новая Иудея и модель еврейства на рубеже нашей эры

Модель еврейства, сложившаяся в последние перед нашей эрой столетия, состояла из символического культового центра в Израиле и обширной диаспоры, охватившей не только Месопотамию и Египет, но и всю Северную Африку, Малую Азию, Иран, Кавказ, Крым, Западное Средиземноморье. Помимо культовых функций Иудея, отпускавшая вовне только наиболее активных особей, играла роль поставщика в корпорацию энергичного, уже отформатированного должным образом, жадного до благ Цивилизации человеческого материала.

Точную и ёмкую характеристику модели дал Соломон Яковлевич Лурье 1891-1964, советский филолог-эллинист, историк, доктор наук, профессор:

Послепленный Иерусалим был искусственным образованием еврейства диаспоры с центром в Вавилонии.

Иерусалимская община не то же, что еврейство; вокруг неё находится, всё более и более расширяя свои пределы, диаспора. Исходным её пунктом была компактная еврейская община в Вавилонии. Отсюда она распространилась в Сузы, Мидию, а вскоре также и на западные провинции.

По справедливому указанию М. Фридлендера, в диаспоре жило подавляющее большинство евреев. И эти евреи вовсе не считали своей родиной Палестину – Палестина только центр религиозного культа, а родина евреев – весь населённый ими мир… Большая часть еврейских переселенцев, конечно, не из послепленной Палестины, а из Вавилонии – древнейшего крупного центра еврейства, были добровольными переселенцами – это были преимущественно торговцы и ремесленники. Палестина была только религиозным и отчасти культурным центром с ничтожным экономическим значением, Антисемитизм в Древнем Мире, издательство «Былое», Петроград, 1922.

Ещё одно подтверждение тому, что предки евреев родом не из Палестины, а из Вавилонского плена. Остальные аборигены Эрец-Исраэля в их круг не попали, за исключением явного меньшинства.

Беглый обзор послепленного периода Иудеи

Персидский период в истории Иудеи, стартовавший в 538 до н.э. с разрешения Кира вернуться на Родину и построить Храм, завершился в 332 до н.э. с падением империи Ахеменидов под ударами Александра Македонского:

Империя Ахеменидов

После смерти в 323 до н.э. Александра Великого диадохи долго и мучительно, в многочисленных войнах делили его наследство. Прежде всего, Птолемей и Селевк Никатор. Жемчужиной Птолемея стал Египет, Селевка – Сирия и Персия. Иудея тогда отошла к Птолемеям:

Через столетие в 198 до н.э. после разгрома Антиохом III Великим армии Птолемеев Иудея перекочевала в состав государства Селевкидов, которое к тому времени основательно подъели Парфия и Бактрия:

Преемники Антиоха III оказались не в состоянии удержать господство над огромной территорией, пребывая под прессом Рима и Парфии. В 165 до н.э. при Антиохе IV Эпифане иудеи, воспользовавшись слабостью Селевкидов, подняли восстание под предводительством священника Маттафии из рода Хасмонеев и его сыновей, завершившееся в 141 до н.э. освобождением из-под власти сирийских греков. Иудеи провозгласили царём одного из сыновей Маттафии Симона (Шимона), основавшего династию Хасмонеев.

Правление Хасмонеев продлилось со 164 по 37 до н.э., но лишь менее полувека – со 110 по 63 до н.э. – Иудея была политически независимой. До 110-го она сохраняла определённую степень зависимости от Селевкидов, а в 63 до н.э. покорилась Риму, продолжив существование как зависимое государство. Иудея периода расцвета представлена на карте. Её границы практически совпали с Израильским царством царя Соломона перед его распадом в 928 до н.э. на два царства – Северное Израильское и Иудейское.

После захвата в 63 до н.э. Помпеем Иерусалима Иудея стала вассалом Римской Империи с автономным статусом. В 40 до н.э. Рим разделил царство на Иудею, Самарию, Галилею и Перею (Заиорданье).

В 37 до н.э. царь Идумеи Ирод I Великий низложил с помощью римлян вступившего в альянс с парфянами Антигона II 40-37 до н.э., последнего царя из династии Хасмонеев, и стал основателем дома Иродиад.

Правление Ирода Великого продолжилось до четвёртого года перед рождеством Христовым. Его описывали, как злого гения Иудейской нации, готового на любое преступление в угоду своим неограниченным амбициям, сумасшедшего, истребившего всех представителей дома Хасмонеев, казнившего троих своих сыновей и множество раввинов, и вместе с тем, как решительного правителя и величайшего в еврейской истории строителя. Когда в 25 до н.э. Иудейское царство постиг неурожай и последовавший за ним голод, а казна оказалась пустой, будучи истощена масштабным строительством минувших лет, Ирод собрал в своём дворце всё золото и обменял в Египте на хлеб. Столь решительная реакция вернула Ироду народную любовь и обезоружила врагов.

В 22 до н.э., Ирод принял решение о переустройстве Храмовой горы и Храма, который перестал гармонировать с разросшимся Иерусалимом. Этим он надеялся приобрести расположение иудеев и исправить повреждения, причинённые Храму при захвате им совместно с римлянами города.

Модель Храма Ирода

Работы продолжились девять с половиной лет. Из них полтора года ушло на перестройку самого здания Храма, после чего он был освящён. Затем в течение восьми лет Ирод занимался возведением галерей, внутренними дворами и внешней территорией.

Ирод наложил на Храм отпечаток греко-римской архитектуры. Работы по отделке и доработке отдельных частей здания Храма и строительство системы дворов на Храмовой горе продолжалось ещё долгое время и после Ирода, и было окончательно завершено только в 64 н.э. при правнуке Ирода Великого Агриппе II, за семь лет до разрушения Храма римлянами.

Проблемы Иудаизма

Меж тем проблемы Иудаизма продолжали накапливаться, и в Иудее назревал глубинный раскол, который в итоге привёл к появлению Христианства.

Как уже упоминалось, узкокорпоративный монотеизм очень тяжело проецировался на ландшафт. И в третьем, и во втором веках до н.э. ему по-прежнему приходилось противостоять в Иудее массе язычников, которых он, будучи закрытой формой монотеизма, не мог в себя интегрировать. К тому же Закона Моисеева стало не хватать для изоляции евреев и от персидского Зороастризма, и особенно от жизнерадостного греческого язычества. С развитием производительных сил и ослаблением зависимости Человека от прямой «помощи» Богов греческое язычество обрело искромётные карнавальные черты, став эмоционально завлекательным, при этом сохранив опцию прямых неэквивалентных обменов с ландшафтными Богами. Эллинизм привлекал немало иудеев – они усваивали греческие обычаи, что бросало тень на их верность Закону.

Да и сама по себе проекция Закона Моисеева на геофизический ландшафт нередко вызывала отторжение. Его обрядовая сторона, в особенности многочисленные довольно тягостные предписания, исполнявшие в диаспоре функцию социальной границы, в условиях ландшафтного оператора не только потеряли смысл, но и сильно усложнили жизнь еврея. Сложно было соблюдать Закон, по которому иудей не мог ни пообедать с язычником или с самаритянином, ни даже выпить у них немного воды.

Во всех нюансах Закон могли исполнять лишь высшие, обеспеченные классы. У простого народа не хватало для этого ни досуга, ни знаний. Посему элита стала чуждаться народной массы: избегала есть с ними, входить в их  дома. Закон Моисеев, созданный для нужд социального оператора, на геофизическом ландшафте Иудеи мог быть соблюдаем лишь элитой царства, что превращало незримую границу избранности между элитой и рабочим телом Иудеи в пропасть, которую в своё время попытался ликвидировать, как видно совершенно безрезультатно, Ездра. Таким образом, Закон, имевший целью изолировать евреев от язычников, стал изолировать одних евреев от других.

Да и в диаспоре, после того как социальные границы стали в значительной мере формироваться ясным осознанием экономических выгод корпорации, строгое соблюдение Закона стало столь же тягостным и отчасти диковатым. Повсеместно нарастало противоречие между уголовными уложениями Иудаизма и этическими нормами, принимаемыми под давлением греческого эллинизма. Тора карала телесным наказанием и смертной казнью не только покушение на жизнь и благополучие ближнего, но и чисто религиозные преступления, что не соответствовало постепенно формировавшемуся представлению о том, что задача религии – увещевать и наставлять, а не карать.

Расслоение иудейского монотеизма

Противоречия между буквой Закона и жизнью привели к расслоению Иудаизма во II веке до н.э. на три секты – ессеев, саддукеев и фарисеев.

Ессеи следовали Пятикнижию Моисееву наиболее фанатично. Так как условия жизни в стране перестали отвечать ему, они предпочли удалиться от разъедавших социальных реалий на северо-запад от Мёртвого моря, где ничто не мешало им довести соблюдение Закона до крайней степени щепетильности. Ессеи составили обособленные колонии, образовав замкнутый орден и избегая встреч с соплеменниками даже в стенах Иерусалимского храма. Жили они безбрачно, но воспитывали приёмных детей. Сторонних в своё сообщество допускали только после трёхлетнего испытания. Но и они включили в свои традиции элементы язычества, которые, как полагают исследователи, восприняли от халдеев.

К саддукеям принадлежала практически вся элита Иудеи. Они тоже почитали Закон Моисеев неизменным, абсолютизируя его форму и настаивая на следовании ей со всей строгостью, несмотря на все накопившиеся разногласия с жизнью. Они стояли на страже канона Закона Моисея, видя себя его охранителями. К тому же его формализованное соблюдение было выгодно – позволяло превратить элиту в подобие замкнутой секты-корпорации.

Фарисеи возникли как антитеза монополии саддукеев на храмовый ритуал, и их следует отнести к категории реформаторов. Их стараниями религиозный ритуал и молитву стали отправлять в домах, а учёные не из священнического сословия начали играть важную роль в религиозной жизни. Фарисеи продолжили заложенное Ездрой направление, видевшее строгое исполнение Моисеева Закона в гармоничном сочетании обрядовой религии священников и этической религии пророков. В его рамках были одинаково важными как многочисленные внешние обряды, рассчитанные на изоляцию еврейского народа от окружения, так и изложенные в Торе высокие этические принципы, развиваемые пророками. Фарисеи заставили в итоге признать не только письменный Закон, но и обязательность всех постановлений законоучителей и народных традиций, в совокупности получивших название «Устный Закон».

Устный Закон стал в центре спора между фарисеями и саддукеями. Иосиф Флавий пишет: «Фарисеи обнародовали несколько предписаний, основанных на неписаной традиции, и потому секта саддукеев отвергла эти предписания, поскольку они полагали, что следует считать законом лишь то, что написано в Торе». Меж тем согласно доктрине фарисеев Тора, которую Бог дал Моисею, изначально включала как Письменный, так и Устный Закон, который имеет ту же силу. Тем самым они заложили фундамент признания Устного Закона, впоследствии породившего Мишну и затем Талмуд.

Виртуальные расплывчатые рамки Устного Закона впоследствии позволили корректировать жёсткий каркас Иудаизма в нужном направлении, адаптируя его к меняющейся реальности. Тем самым фарисеи, формально признавая, как и саддукеи, неизменность Божественного Закона, де-факто открыли возможность его реформации. Они считали, что основная его цель – служить благу людей. Их лозунгом было: «Закон для народа, а не народ для Закона».

Теологические разногласия между тремя «школами» были связаны и с проблемой свободы выбора. Ессеи верили в абсолютное Божественное предопределение судьбы человека. Саддукеи, Наоборот, полностью отвергали его и верили, что человек обладает свободой выбора между добром и злом. Фарисеи заняли среднюю позицию: они полагали, что всё предначертано Богом, однако добродетель и порок – во власти человека, и «предначертание помогает ему во всяком деле». А раз так, то предопределение можно попытаться угадать. Отсюда оставался малюсенький шажок до представления, что богатства является свидетельством благосклонности Бога к человеку, который и был сделан – таковое представление было распространено в среде фарисеев, откуда активно транслировалось в социум. Таким образом, доктрина предопределения Кальвина, явившая собой иудизацию Христианства, была целиком срисована у фарисеев.

Рождение Христианства

Несмотря на охранение Иудаизма от эллинизации, её невозможно было остановить на личностном уровне. Тому причиной одна из важнейших особенностей позднего эллинизма – активное развитие этического начала, в итоге возобладавшего у греков над физикой и метафизикой. Со временем в их философии именно этический аспект стал звучать громче других.

Меж тем в Иудее социальная обстановка продолжила накаляться. Ортодоксальная элитарная властная секта в лице саддукеев функционировала де-факто в режиме закрытого социального оператора, опиравшегося на мощь административного мета-голема. Поэтому нещадно выжимала соки из рабочего тела социума, что сопровождалось непроизвольным отторжением узкокорпоративной этики Иудаизма.

Проекция Иудаизма на геофизический ландшафт только усилила буйство в социуме биологических инстинктов доминирования, которые и без него разбудили и непрерывно катализировали Деньги и Капитал. Последняя фраза – не фигура речи. Наглядным тому примером опыты над обезьянами . С введением в группе обезьян денег у них проявились черты характера, ранее не отмечаемые – жадность, жестокость, ярость в отстаивании монет, подозрительность, проституция. Вскоре к этому добавился грабёж «банка».

Иудея попросту отравилась властью инстинктов и денег, антитезой которой стояла этика эллинизма. Одним из откликов на социальное напряжение стала масса бродячих проповедников, странствовавших по Иудее на рубеже нашей эры и возвещавших скорый приход Мессии. Простые люди жили ожиданием, что он разрушит ненавистный порядок и станет истинным «царём иудейским». Почва была подготовлена, Мессии осталось «лишь» появиться.

Активное восприятие народом проповедей Христа стало следствием глубинного запроса на справедливость, наряду с отторжением расчеловечивания и корпоративной этики Иудаизма с доминированием биологических инстинктов. Рождение в земле Иудеи Христианства было столь же объективным процессом, как и Иудаизма в Вавилонском плену. Монотеизм, отвергший власть инстинктов, не мог не появиться в социуме, знакомом с универсальной греческой этикой, при этом глубоко травмированном узкокорпоративным монотеизмом, возводившим в абсолют социальный успех и доминирование, следовательно, деньги и инстинкты.

Прежде всего, Христос отмёл богатство в качестве принятого фарисеями критерия благосклонности Бога к человеку: «Говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие», Евангелие от Матфея 19:24. Его обвинение фарисеев в показном и демонстративном благочестии в сочетании со сребролюбием, привело к восприятию фарисейства в христианской традиции как синонима лицемерия.

Христос призвал не к сребролюбию, а к человеколюбию: «Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения. Продавайте имения ваши и давайте милостыню», Евангелие от Луки 12:15,33. При этом не следует трубить о личных добрых делах: «Когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Чтобы милостыня твоя была втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно», Евангелие от Матфея 6:2,4.

Вместо узкокорпоративной этики Иудаизма, в которой за словом «человек» всегда понимается «еврей», Христос де-факто проповедовал эллинистическую этику, носившую открытый всеобщий универсальный характер. «Нет уже иудея, ни язычника, нет раба, ни свободного, нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе», – выражение высшей идеи равенства всех людей перед Богом и их всеобщего единства.

Поскольку новая этика никак не совмещалась с Иудаизмом, она была реализована в формате Нового Завета, для чего Ветхий Завет был объявлен исполненным.

Спонтанная реакция социума на проповеди Христа не заставила себя ждать. Будучи экономически абсолютно неутилитарным, Христианство сразу же нашло множество сторонников, поскольку впервые в истории Человека обратилось не к инстинктам – наследию биологической эволюции, а непосредственно к светлой стороне Человека, к его совести и душе с вечным призывом к милосердию, доброте и любви – порождениям Разума и комплиментарности.

То была новая открытая форма монотеизма с совершенно иной метафизикой – не подчинение Богу в обмен на избранность и помощь с его стороны, а возможность свободного выбора духовного восхождения к Богу через смирение корысти и страстей. В Христианство пришло понимание, что Бог любит всех – и праведников, и грешников, и что «Бог хочет, чтобы все люди спаслись [господства инстинктов] и достигли познания истины», 1-е послание Апостола Павла к Тимофею 2:4.

Христианство, вырастая из Иудаизма, восприняло не только эллинскую, но и универсальную сторону этики самого Иудаизма: «Универсальные аспекты еврейских пророчеств были восприняты христианской традицией в значительно большей степени, нежели иудейской», Шломо Занд, «Как и почему я перестал быть евреем».

При этом Христианство, выросшее из языческого монотеизма, тоже хлебнуло свою долю язычества: рай и ад – вознаграждение для праведников и наказания для грешников – концепция чисто языческая, продолжающая традицию неэквивалентных обменов с Богами. В социуме, нещадно эксплуатировавшем рабочее тело, отравляемом Деньгами и Капиталом, убрать последующее вознаграждение за тяжёлую праведную жизнь оказалось невозможным, также как и убрать ад – наказание для плодившихся без меры лихоимцев. Это было очевидное продолжение чисто языческой традиции отношений с Богами: я – Тебе, Ты – мне. Только теперь Человек ожидал от Бога не материальной помощи, а самого дефицитного социального ресурса эпохи Цивилизации – справедливости, которая в рамках катализируемой Деньгами социосистемы ну никак не взращивалась.

Таким образом, даже через Христианство языческая традиция всё же дотянулась до нас. Вместе с тем, рай – Царство Небесное – действительно ждёт Человека как формат его бытия в далёком возможном будущем, если, конечно, реализуя свободу выбора, Человек найдёт в себе силы сделать выбор в пользу подчинения инстинктов Разуму и комплиментарности, а не наоборот. Также как в противном случае его ожидает Ад, прямо здесь же – на Земле, он уже рядом.

Христианский вызов

В I веке Христианство в Иудее стало подлинным вызовом Иудаизму. Для многих евреев, настрадавшихся от бессмысленных для земледельцев ограничений Иудаизма и давления властной секты саддукеев, открытая привлекательная человеколюбивая религия, к тому же продолжение Ветхого Завета, была желанным выходом из тупика. Мало удивительного в том, что ортодоксальные ессеи, исповедовавшие Иудаизм не из экономической целесообразности, а по зову души, в значительной своей массе примкнули к учению Иисуса и образовали первые иудеохристианские общины.

Вынужденной реакцией Иудаизма на Христианство стала его адаптация реформаторами-фарисеями, выступившими антитезой ортодоксам-саддукеям, к новым социальным реалиям: сначала в II-III веках их трудами из Устной Торы появилась Мишна, в свою очередь из Мишны в III-VII веках родился Талмуд. Они позволили привести тягостные нормы Закона Моисеева в соответствие социальным реалиям.

Однако массовое перетекание евреев в новую «ересь» и её последующее повсеместное распространение было не остановить. Посему появление Христианства фактически подписало отсроченный приговор Иудее – она переставала быть нужной диаспоре. Из кузницы активных, подготовленных кадров для корпорации Иврим Иудея превратилась в источник проповедников и неофитов новой открытой версии монотеизма, представлявшей опасность для стабильности не только Иудеи, но и самой корпорации.

То глубинное потрясение основ послепленной Иудеи и Иудаизма, к которому привело появление Христианства, не могло не отразиться в его генетической памяти – неприязнь к Христианству стала частью иудейской традиции, представляющей христианскую Библию чистым злом. В качестве иллюстрации небольшое эссе Исраэля Шамира – российско-израильского писателя, переводчика и публициста, в юности диссидента, разочаровавшегося в конце 70-х в сионистской идее:

Исторически евреи всегда были против Христа и церкви. Не всегда с одинаковым пылом, не всегда одинаково рьяно, но всегда против. Еврейство – это анти-церковь, и Иисус Христос – её главный враг. Когда еврей крестился, то его родные справляли по нём полный траур – как по покойнику. При виде разрушенной церкви верующий еврей должен благословить Господа, низвергнувшего сие. Самый любимый и популярный еврейский манускрипт раннего средневековья – рассказ о блестящей победе Иуды над Христом.

Я уж не говорю о более мрачных страницах средневековья – об убийствах священников и о молитвах во имя скорейшего истребления христиан. Сегодняшние евреи этих правил не знают, свинину едят, в синагоге не бывают и молятся не часто. Вряд ли они осознают мрачную антихристианскую традицию своих предков. Но неприязнь к церкви осталась. Она стала инстинктивной, её смысл уже неясен, но она унаследована как часть традиции. Было бы хорошо объяснить современным евреям, во что верили их предки, и как они относились к Христу и церкви, и почему. В двух словах – они конкурировали с церковью Христовой, считали себя настоящей церковью, а христиан – самозванцами. Они считали, что только у них есть доступ к Богу, а у гоев – нет. И евреи, и их церковь считали себя «Израилем», и претендовали на ту же корону избранности.

Поскольку в обществе всегда есть элементы, противостоящие церкви, евреи обычно находят себе место в этой среде. В 20-е годы евреи – атеисты и коммунисты – участвовали в гонениях на церковь, и возможно, составляли ядро антицерковного напора. Но евреи равным образом выступали против католической церкви и во Франции конца 19 – начала 20 века, хотя коммунизмом там не пахло. В современной Америке евреи участвуют, если и не ведут, в борьбе против молитв в школе, против празднования Рождества и против христианских символов. А уж американских евреев, капиталистов до мозга костей, в ленинизме не заподозришь.

Сегодняшние евреи – борцы против возвращения собора [здесь Исаакиевского] церкви – это либералы, которые унаследовали ненависть к церкви от своих отцов, так и не поняв её причин. Ленин тут ни при чём, да и черта оседлости ни при чём, Исраэль Шамир о евреях, Толстом и Исакии.

Следует полагать, что Исраэль Шамир, прошедший путь от диссидента-сиониста до православного христианина, для евреев согласно их традиции умер.

Рождение Христианства с одной стороны усложнило положение корпорации Иврим созданием привлекательной антитезы иудейскому монотеизму, с другой стороны облегчило задачу сепарации от большинства социумов пребывания, в массе своей ставших христианскими, универсальностью рецептов его отрицания. Шломо Занд сформулировал это так: «Еврейство, как антитеза христианской идентичности оказалось чрезвычайно эффективным объединяющим элементом», «Как и почему я перестал быть евреем».

Талмуд как главный продукт иудейской реформации

Потребность в реформации Иудаизма, в усложнении и развитии внутреннего законодательства росла по мере роста корпорации и эволюции социального ландшафта, на котором она оперировала – появления на нём Христианства, ограничений, проявления иммунной реакции социумов.

Как уже упоминалось, фарисеи обошли жёсткие рамки Письменного Закона (Пятикнижия Моисеева) введением в иудейскую традицию Устного Закона (Устной Торы), разъясняющей и дополняющей Письменную. Тем самым они открыли путь к адаптации религиозных практик к социальным реалиям, что придало Иудаизму необходимую гибкость и жизнеспособность. Их бесценную находку с радостью подхватили, в том числе в диаспоре.

Вода точила камень постепенно. Определённое время в Иудаизме действовал запрет на запись Устной Торы. Однако со временем объём накопленных дополнений к Письменному Закону достиг масштабов, потребовавших их фиксации. Во II-III веках наработанный к тому времени Устный Закон был впервые изложен в виде письменного текста в Мишнé – буквально «повторение». Мишна стала главным источником практических основополагающих религиозных предписаний ортодоксального Иудаизма.

Опыт показал себя удачным, поэтому быстро менявшаяся жизнь заставила продолжить его. Далее предметом толкований стала уже сама Мишна, в результате чего появилась Гемара́ – буквально «учение», явившая собой бурную дискуссию вокруг Мишны. С практической точки зрения это свод дискуссий, постановлений и уточнений Закона, инспирированный повседневными запросами жизни. Совместно Мишна и Гемара образовали Талмуд – буквально «изучение».

Есть два классических Талмуда – Иерусалимский и Вавилонский, представляющие собой развёрнутый комментарий к Мишне. Второй из них главный. Иерусалимский Талмуд разрабатывался в III-IV веках, на северо-востоке Палестины в городе Тверия, в который после изгнания из Иерусалима откочевал главный духовный центр иудеев. Вавилонский Талмуд создавался в IV-VII веках, вероятно, завершён он был ещё позже – в VIII веке.

Разница между Талмудами очень большая. Во-первых, работа по созданию Иерусалимского Талмуда так и не была завершена. Во-вторых, и это главное, Вавилонский Талмуд писался в Вавилонии – историческом центре диаспоры, как следствие, он был наилучшим образом адаптирован к запросам социального оператора, поскольку создавался, опираясь на его ежедневные практики. В-третьих, Иерусалимский Талмуд записан очень кратко, что сильно затрудняет его понимание, тогда как Вавилонский, поскольку к нему обращались постоянно, изложен подробно и пространно. Талмуды отличаются подходами к определённым законам, разным количеством комментариев к статьям Мишны, трактовками и объяснениями, и пр. Когда трактовка понятия или решение проблемы отличаются, принято считать окончательной версию, изложенную в Вавилонском Талмуде.

Галаха́ и Аггада́

Талмуд, как и весь еврейский Закон, делится на нормативную и мифологическую части – Галаху и Аггаду. Галаха́ – традиционное иудейское право, совокупность законов и установлений иудаизма, регламентирующих религиозную, семейную и социальную жизнь иудеев. Мишна была первым формально отредактированным сводом Галахи, позже включённым в Талмуд. Аггадá – область талмудической литературы, содержащая афоризмы и притчи религиозно-этического характера, исторические предания и легенды, предназначенные облегчить усвоение и применение «кодекса законов» – Галахи.

Упорядочение Талмуда

Талмуд наполнялся ответами на практические запросы жизни по мере их поступления, т.е. хаотически, поэтому не упорядочен, оттого сложен для изучения и восприятия. Естественные попытки упорядочить Талмуд вызвали появление ряда трудов – комментариев к нему – с целью систематизировать огромный массив хаотической информации.

Одну из наиболее серьёзных попыток предпринял в XII веке в Испании Моисей Маймонид. Им была написана состоящая из 14 книг Мишне Тора – буквально «Повторение Торы». То был первый полный систематизированный кодекс еврейского закона. Маймонид поставил перед собой задачу написать своего рода путеводитель по Талмуду. Он упорядочил обсуждаемые темы, сведя в одно место рассуждения, которые зачастую были разбросаны по разным трактатам, опустил ряд вторичных тем и дискуссий. По словам Маймонида: «Все это я изложил языком ясным, кратким, чтобы вся Устная Тора стала достоянием каждого».

Следующую значимую попытку предпринял в XVI веке Йосеф Каро. Составленный им кодекс практических положений Устного Закона «Шулхан арух» – буквально «накрытый стол» – подвёл итог деятельности многих поколений галахических авторитетов по кодификации ими Талмуда. Шулхан арух является основным руководством по извлечению практической Галахи для всех без исключений направлений Иудаизма, признающих Устный Закон. Уже несколько столетий его используют и изучают иудеи по всему миру. Причина всеобщего признания в том, что «Шулхан Арух» содержит порядок исполнения заповедей Торы, практики, обычаи и установления не только сефардов – испанских евреев, но и во многом отличающиеся традиции ашкеназов – европейских, исходно немецких евреев, тогда как Мишне Тора Моисея Маймонида, будучи написана в Испании, опирается на правовые нормы испанских евреев – сефардов.

Любой закон не может быть застывшим, поэтому текст Талмуда постоянно дополняется и адаптируется согласно велению обстоятельств и в нём появляются всё новые и новые комментарии к Мишне.

Даже после систематизации Талмуда в Мишне Тора и Шулхан Арух, он остался крайне сложным для усвоения. Необходимость изучения евреями сложнейшего нормотворчества служила формальным поводом и практическим стимулом для учреждения и поддержания корпорацией Иврим столь необходимой ей образовательной автономии. Длительное время, вплоть до XIX века включительно, образование евреев, особенно базовое, оставалось сугубо внутрикорпоративным и вращалось вокруг изучения Талмуда.

Начиная с XII века, Иудаизм дополнился ещё одной большой коллекцией писаний религиозно-мистического, оккультного и эзотерического толка – Каббалой.

Окончание династии Иродиад

После небольшого отвлечения на религиозную тему вернёмся в Иудею, оставленную нами в правление Ирода I Великого. Следующим на престол взошёл старший из трёх не казнённых им сыновей Ирод Архелай. Его десятилетнее правление с 4 до н.э. по 6 год нашей эры вынужденно прервал император Август: из-за жестокого обращения с подданными он отправил Архелая в ссылку в Виенну, после чего присоединил Иудею к провинции Сирия и подчинил специально назначаемому римскому прокуратору. Все назначаемые Римом прокураторы были всаднического сословия и «имели право жизни и смерти». Наиболее известным из прокураторов довелось стать Понтию Пилату – в его правление 26-36 года Иудея с восторгом приняла пришествие Иисуса Христа.

В 37-м Ироду Агриппе I удалось восстановить династию Иродиад благодаря тому, что он рос и воспитывался в Риме. Там Ирод Агриппа водил дружбу с членами императорской семьи, в том числе с Гаем Юлием Цезарем Августом Германиком, ещё известном как Калигула, и Клавдием, сменившим Калигулу в 41 году. Агриппа I правил такой же по размеру территорией, что и Ирод Великий. Столицей его царства был Иерусалим, где он снискал благосклонность религиозных руководителей. Став царём всей Иудеи, Агриппа решил завоевать популярность у фарисеев и стал исполнять все предписания иудаизма, за что и превозносится в Талмуде. И вместе с тем он устраивал гладиаторские бои и языческие представления в театре.

Агриппу I наследовал Ирод II, правивший всего четыре года с 44 по 48. На смену ему пришёл воспитанный в Риме при дворе императора Клавдия Марк Юлий Агриппа II – последний иудейский царь, которому выпало править целых 45 лет – до 93-го года. Ничего иудейского и ничего царственного и в его «правлении» не было. Агриппа II, как и все потомки Ирода, в нравах и чувствах совершенно выродились, де-факто став римлянами и язычниками. А все полномочия последнего «царя» ограничились верховным наблюдением над Храмом и правом назначать первосвященников. Поэтому, де-факто, иудейская монархия приказала долго жить, едва перевалив за Рождество Христово, прервавшись на Ироде Архелае.

Агония Иудеи

При Агриппе II с 66 по 70 годы в Иудее бушевало антиримское восстание, получившее название первой Иудейской войны. Восстание охватило всё царство и даже перекинулось на большие еврейские общины в соседних Египте и Сирии: в Александрии, Дамаске и других городах шли уличные битвы и убийства, в которых гибли десятки тысяч человек. Война окончилась взятием Иерусалима будущим римским императором Титом. Что характерно, при осаде Иерусалима последний иудейский царь находился в рядах врагов Иудеи. Римляне сожгли и разрушили Храм, распахали Храмовую гору, иудеи, как утверждается, подверглись массовому избиению и изгнанию – данный факт неожиданно стал крайне важным в новейшей истории.

То была фактическая смерть Иудеи, и вот почему: «Иосиф Флавий указывает, что сокровища Иерусалимского храма составились из взносов: а) евреев всей вселенной, б) тех, кто уважал Богов и в) жителей Европы и Азии», Лурье Соломон Яковлевич, «Антисемитизм в Древнем Мире». Очевидно, что в приведённом перечне главными жертвователями были евреи диаспоры. Поэтому для Иудеи последствия разрушения Храма стали фатальными – существенно снизили её возможности по привлечению ресурсов диаспоры. Как следствие, к неустранимым проблемам, порождённым попыткой проекции технологии социального оператора на ландшафт, добавились проблемы хронического дефицита финансовых ресурсов. Иудейская государственность вынужденно перешла на подножный корм со скупых земель царства, свалившись в фазу агонии.

Диаспора реагировала на проблемы Иудеи, превращавшейся для неё в обузу, весьма сдержанно: «По-видимому, евреи Вавилонии не проявляли сочувствия к восстанию евреев Иудеи против Рима в 67–70 гг.», еврейская электронная энциклопедия. Характерно и изменение позиции Иосифа Флавия – еврейского историка и военачальника, в 67-м мужественно защищавшего со своим гарнизоном крепость в Галилее: «После разрушения Храма Иосиф Флавий написал обращение «к нашим братьям за Евфратом» [к диаспоре], в котором, выступая с проримских позиций, пытался снять с Рима ответственность за войну в Иудее, еврейская электронная энциклопедия.

С разрушенным римлянами Храмом Ирода теократическая  партия власти, а с ними и государственность Иудеи растворились и исчезли с исторической арены. Но не исчез Иудаизм, в котором фарисеи заложили фундамент новому, более гибкому талмудическому еврейству. Именно в этот момент Иудаизм перешёл в стадию ускоренной адаптации к новым социальным реалиям – к кодификации Устной Торы в Мишну и после в Талмуд. Схватка, которая шла между саддукеями и фарисеями, завершилась полной победой последних, если это можно назвать победой.

Кризис «перепроизводства» в диаспоре

Первая иудео-римская война была вовсе не случайностью.

Вскоре после падения Иудеи в диаспоре назрели свои проблемы, имевшие следствием ужасный социальный взрыв – Иудейскую войну 115-118 годов, вторую из серии еврейско-римских войн. Её ещё называют войной Квиета – по имени римского генерала мавританского происхождения Лузия Квиета, подавившего в 117-м еврейское восстание в Месопотамии, после него назначенного прокуратором в Иудею для подавления мятежа в её землях.

В большей степени то была война диаспоры, чем Иудеи, поэтому с иврита её название переводится как «восстание в изгнании». По всей видимости, социальный оператор столкнулся с нараставшим иммунным ответом социумов, как следствие, с недостаточностью присваиваемых ресурсов, которых стало не хватать для прокорма рабочего тела корпорации, до этого бурно множившегося на высокой ресурсной базе не только за счёт естественного прироста, но и прозелитов. Высокий внутренний статус огромной массы богоизбранных стал диссонировать с их реальным социальным статусом, что привело к утрате корпорацией устойчивости, и в итоге к восстанию.

Корпорация Иврим развязала его в момент, когда римляне увлеклись захватом Армении и Северной Месопотамии в ответ на нарушение парфянами в 114 соглашения по Армении. Восстание началось с провинции Киренаика, в которую входили Ливия и Крит, и вскоре через Мармарику и Египет расползлось на все восточные земли Римской империи – Кипр, Палестину, Сирию, Месопотамию:

Провинции Римской империи

Война была очень жестокой с обеих сторон, но тональность ей задали не римляне, а диаспора, будто бы сделавшая ставку на самоуничтожение. Восстание евреев Кирена было подавлено императором Траяном в 117 году, не раньше, чем там были убиты около 200 000 римлян и греков. В этой вспышке Ливия обезлюдела до такой степени, что впоследствии там пришлось заново создавать новые колонии, еврейская энциклопедия. По сведениям римского историка Диона Кассия в Киренаике евреи вырезали 220 тысяч римлян и греков, на Кипре – 240 тысяч, немалое число в Египте. Убиения были зверскими, многие из несчастных жертв были распилены на части. Восставшие разрушили языческие храмы, символику римского владычества, базилики, термы.

Не сразу, но римляне справились с восставшими. Естественно, что евреи получили жестокий ответ в виде карательных акций. Их поражение было предрешено, поскольку социальный оператор не имел практики прямого противостояния сильной регулярной армии ландшафтного оператора. Да и цели победить, что означало бы превращение из социального оператора в ландшафтный, у истинных руководителей диаспоры заведомо не стояло. То была спонтанная вспышка ярости, которую на дровах несбывшихся ожиданий разожгли и возглавили локальные вожди – материал, следует признать, быстроживущий. В 118 центр войны был перенесён в Иудею, куда бежали лидеры восстания.

В результате взаимной истребительной войны корпорация Иврим, сильно уменьшившая размер своего рабочего тела, сбалансировала его объём с потоком присваиваемых ресурсов, что надолго стабилизировало диаспору.

Пример новейших кризисов «перепроизводства»

В ближайшем нашем с вами прошлом один из подобных кризисов «перепроизводства» случился в конце XIX — начала XX века в России, в которой в тот период сосредоточилась половина мирового еврейства. Предпосылки у кризиса были те же, что и у войны Квиета.

Первая из них – резкий рост в России XIX века доли еврейского населения. От первичного почти миллионного населения после присоединения новых территорий оно менее чем за столетие к переписи 1897 выросло до 5 млн. 189 тыс., т.е. более чем в пять раз. Его рост вдвое опережал динамику коренного населения России: доля евреев в общем населении России изменилась с 2% до 4%, т.е. Средний естественный прирост вырос с 1,5% в год в начале XIX века до 1,8 — 2,2% в середине и конце века, электронная еврейская энциклопедия. В результате, если «в начале XIX века российское еврейство составляло 30% мирового, то в 1881 – уже 51%», А.И. Солженицын, «Двести лет вместе», т.1.

В демографическом плане последствия худого «русского плена» отчасти напоминают итоги «плена египетского». Знаете, чем объясняет столь мощную динамику электронная еврейская энциклопедия? Нет, не благоприятными условиями функционирования социального оператора в России и мягким отношением властей к практикуемым ими методам присвоения ресурсов. «Столь высокий естественный прирост был результатом строгого следования религиозным нормам иудаизма в семейно-брачной сфере; немаловажную роль играли и предписания средневекового еврейского религиозного права в отношении личной гигиены и воспитания детей, что обеспечивало сравнительно низкий уровень смертности». Что ж, весьма приятно за столь высокий уровень правоверности и чистоплотности евреев имперской России, по-видимому, резко возросший в сравнении с доимперским периодом.

Вторая причина кризиса «перепроизводства» в резком снижении во второй половине XIX века доходов социального оператора. Во-первых, «отмена крепостного права в 1861 оказалась для российских евреев весьма невыгодной, а для многих и разорительной. «Перемены, происшедшие в связи с отменой крепостной зависимости крестьян… значительно ухудшили в тот переходной период материальное положение широких еврейских масс. Упало в сравнительном уровне значение личной свободы евреев. «Освобождённый от зависимости крестьянин… стал меньше нуждаться в услугах еврея», Ю. Гессен, А.И. Солженицын, «Двести лет вместе», т.1. Во-вторых, « в 1896 в России была введена казённая винная монополия. В следующем году общий доход казны от продажи питей оказался 285 млн. руб., тогда как все прямые налоги с населения дали всего 98 млн. Не удивительно, что реформа «с ужасом встречена была в черте оседлости», Генрих Борисович Слиозберг. И хотя винная монополия отняла заработок также и у шинкарей христианских, она всё же подаётся как мера преимущественно антиеврейская, А.И. Солженицын, «Двести лет вместе», т.1. Не удивительно: с введением монополии корпорация Иврим понесла гигантские финансовые потери в пересчёте на единицу списочного состава.

Жёсткие ресурсные ограничения заставили корпорацию поднять буйство по поводу черты оседлости – административной меры защиты экономических интересов коренного этноса, к которой, пока хватало кормовой базы, она относилась значительно индифферентнее. Черта оседлости была определена указом Екатерины II от 1791 сразу вслед за вторым разделом Речи Посполитой, после которого к Российской империи отошло её местное еврейское население. То была территория, в которой евреям, зная их склонность к миграции, дозволялось селиться и торговать. Вне её границ им запрещалось постоянное жительство, за исключением нескольких категорий, в которые в разное время входили, к примеру, купцы первой гильдии, лица с высшим образованием, отслужившие рекруты, ремесленники, приписанные к ремесленным цехам, караимы, горские и бухарские евреи.

Разбалансировка интегральной людской массы с общим доходом «дивизиона Россия» была, по всей видимости, сравнима с аналогичными проблемами в 184 в Римской империи. К счастью для России у социального оператора появился инструмент временного купирования острой фазы кризиса: евреям России приоткрылось окно возможностей – эмиграция в Северную Америку, активно осваиваемую корпорацией территорию. С конца XIX века заметно усилилась эмиграция евреев из России. Во всяком случае, длительный и массовый подъём еврейской эмиграции в Америку начался именно в 1897, А.И. Солженицын, «Двести лет вместе», т.1. 1897 – следующий после отмены винной монополии год.

Всего эмиграция евреев из России в 1881–1914 составила 1 млн. 980 тыс. из них 1 млн. 557 тыс. в США. Доля евреев из России в их общей эмиграции в США колебалась в тот период в диапазоне 70-80%, электронная еврейская энциклопедия.

Однако даже столь массовая миграция не смогла полностью купировать дисбаланс, вскоре продолживший усугубляться. Дисбаланс порождал нестабильность и социальное напряжение в «дивизионе Россия», с успехом транслируемые в социум. В нужный момент, после усиленного их разогрева с двух сторон – из Германии и из «дивизиона Америка», Россия таки получила в 1917 свою войну Квиета – чудовищный по силе и жестокости социальный взрыв, несомненно, с иудейским корнями, имевший последствия в итоге несколько иные, чем ожидались социальными инженерами.

Коррекция содержания миссионерской деятельности Иудаизма

Вновь возвращаемся к началу нашей эры – к последствиям войны Квиета. Если исходить из рациональности верховного правления корпорации Иврим, а в этом ему определённо не откажешь, характер миссионерской деятельности Иудаизма после столь холодного душа определённо был изменён. Вот как его характеризует С.Я. Лурье:

Евреи вели среди соседей широкую пропаганду своей религии. При этом они пропагандировали чаще всего только нравственные догмы еврейской религии, умышленно перетолковывая иносказательно-символически еврейские обряды, – иными словами вели пропаганду, которая могла иметь и имела своим результатом лишь появление большого числа лиц, приемлющих часть еврейского вероучения, а не присоединение к еврейству больших групп эллинского общества. М. Фридлендер справедливо заметил, что Филон вовсе не хочет «наложить на язычников бремя еврейского закона: он представляет им еврейское учение как благо доступное для разума и легкодостижимое», Лурье Соломон Яковлевич, «Антисемитизм в Древнем Мире».

Главной целью еврейского миссионерства становится не прозелитизм, а как можно большее число поклонников еврейства в целях снискания лояльности социумов пребывания. Истинная цель миссионерства, а это вербовка прозелитов, осталась актуальной лишь в тех регионах, куда сами евреи в силу тяжёлых условий жизни перетекали с неохотой – в Аравии, в Африке южнее Египта. Таковой была технология экспансии корпорации в регионы малопривлекательные для жизни, но экономически важные, которые желательно было включить в сетевую структуру.

Третья война

В Иудее после войны Квиета продолжилась трансформация иудейской массы из сотканного из противоречий ландшафтного оператора в оператора социального – трансформация из «царства» в «дивизион Иудея» корпорации Иврим. А для этого кадровый состав дивизиона должен был достичь баланса со скудными ресурсами мозаичного этноса в землях Иудеи, поэтому сократиться минимум на порядки.

Евреи продолжили массовую миграцию в эллинизм и Христианство, но этого было явно недостаточно. Всего лишь через 13 лет после войны Квиета накапливаемое напряжение выплеснулось в очередную, третью войну – восстание 131-135 под предводительством Шимона Бар-Кохбы.

Как и в новейшей России, разогреву накопленного социального напряжения послужила идея сверхмиссии, в данном конкретном случае теологическая: Рабби Акива, потомок прозелита и один из значительных законоучителей, основоположник систематизации Устной Торы, объявил Бар-Кохбу Мессией, которого иудеи страстно ждали, чем пробудил в их горячих сердцах самые смелые надежды.

Восстание существенно сократило массу иудеев. После его поражения римляне, дабы стереть память об иудейском присутствии в тех местах, переименовали провинцию Иудея в Сирию Палестинскую – лат. Syria Palaestina. Император Адриан под страхом смертной казни запретил иудеям исполнение обрядов, преподавание и изучение Моисеева закона. Впрочем, данные ограничения были отменены в правление уже следующего императора Антонина Пия.

А как реагировала на столь катастрофические последствия диаспора? Абсолютно спокойно: неугомонный этнос, претендовавший на её ресурсы, переставший исполнять ряд важных для неё функций, непрерывно воспроизводивший моральные издержки, был ей ни к чему. «Восстание Бар-Кохбы в 132-135 годах также не вызвало заметной поддержки среди вавилонских евреев», еврейская электронная энциклопедия.

Завершающая стадия ассимиляции евреев Иудеи

При разделе Римской империи в 395 году на Западную и Восточную Палестина отошла к Византии и оставалась её провинцией до 614 года. Продолжившееся в III-V веках уменьшение числа евреев в Эрец-Исраэль привело к тому, что только в Галилее сохранялось еврейское большинство. Наиболее активные мигрировали в диаспору, менее активных постепенно растворяло Христианство. Остававшиеся, в любом случае, постепенно становились «неправильными евреями», научившимися жить, как и община самаритян, в режиме ландшафтного оператора, презревшие свободные профессии за их неимением и отсутствием соответствующего образования.

Вторжение персов [империя Сасанидов] в Эрец-Исраэль в 614-м пробудило мессианские надежды в сердцах еврейского народа, который оказал значительную помощь врагам своих преследователей и угнетателей. Заняв при эффективной поддержке евреев Галилею, персы двинулись на Кесарию, продолжили наступление вдоль побережья Средиземного моря, а затем вышли к Иерусалиму. Еврейские части участвовали в боях за прибрежные города севера и в штурме Иерусалима в мае 614-го. Овладев Иерусалимом, персы передали его евреям, которые снова поселились в нём и начали вытеснять оттуда христиан. В награду за помощь персы обещали евреям самоуправление в Эрец-Исраэль в рамках Персидского царства, восстановление Иерусалимского храма и Иерусалима как еврейского города, электронная еврейская энциклопедия.

Если принять во внимание указ Кира от 538 до н.э., персы дважды возвращали Иерусалим евреям. Однако во второй раз их власть над городом продлилась совсем недолго.

Контроль над Иерусалимом оставался в руках евреев в течение трёх лет. Союз персидских завоевателей с ишувом оказался непродолжительным. Персы в 617 пришли к соглашению с местными христианами, управление Иерусалимом было передано епископу, а евреи снова изгнаны из него. По-видимому, этот поворот в персидской политике побудил многих евреев, в особенности представителей богатых слоёв, перейти на сторону византийского императора Ираклия, который весной 622 начал успешную кампанию против Персии и в марте 629 торжественно вступил в Иерусалим. Император обещал евреям безопасность, однако под давлением церкви вскоре нарушил своё обещание. Евреи были изгнаны из Иерусалима и его окрестностей, те, кому не удалось бежать, беспощадно истреблялись. Многие евреи приняли христианство, утратив веру под влиянием страшных испытаний или просто пытаясь спасти свою жизнь. А бежавшие в пустыню или соседние страны оказались в числе первых, кто приветствовал новых завоевателей Эрец-Исраэль – арабов, электронная еврейская энциклопедия.

Арабы ворвались на арену Передней Азии стремительно. Только в 630 году мусульманская община Медины под предводительством пророка Мухаммеда завоевала его родной город Мекку, который стал центром Ислама, а уже в 632, сразу же после смерти пророка, было образовано теократическое исламское государство – Арабский халифат, превратившееся в грозную военную силу Передней Азии. «Увеличившись от нескольких десятков человек до нескольких десятков тысяч, мусульманский субэтнос завоевал всю Аравию и навязал арабам норму единобожия», Л.Н. Гумилёв, «Этногенез и биосфера Земли». Случилось это практически мгновенно по меркам не только исторической шкалы времени, но даже человеческой жизни.

Первое вторжение арабов в Палестину датируется 634, а уже в 638 патриарх Софроний передал ключи от Иерусалима халифу Омару. Под влиянием Ислама – новой пассионарной версии монотеизма – местное население, включая иудеев, массово переходило в мусульманство и арабизировалось.

В VII веке еврейское присутствие в Эрец-Исраэле достигло минимума за всю трёхтысячелетнюю историю. Но для последующей поступи социогенеза это было несущественно: массовое опыление Мира еврейской диаспорой состоялось – сетевая корпорация Иврим к тому времени уже превратилась в мировую сеть.

О трактовках истории

Резкое сокращение иудейского населения Палестины принято приписывать римлянам, как наказание за восстание 66-70 годов. Повод списать фундаментальные проблемы ландшафтной версии Иудаизма на месть победителя весьма удобный.

Действительно, вклад римлян в депопуляцию иудеев отрицать невозможно. Но в основном то были не казни и интернирование. После разрушения Храма и мета-голема саддукеев, самые ощутимые потери иудеям нанесли массовый переход в эллинизм, Христианство, затем в мусульманство, и миграция в диаспору. Иудеи быстро уменьшались в числе, тогда как в целом с IV по VII век Палестина пережила пик населённости, который был повторён только в начале XX века. Она быстро христианизировалась, и уже в IV-V веках большинство её населения составляли христиане. В большинстве своём это были не пришлые Христиане, а те, кто переходил в Христианство. Наиболее интенсивно процесс протекал в городах. После исламизации в VII веке остатков иудейского населения его представительство в Палестине стало и вовсе мизерным.

Однако саморазрушение ландшафтного проекта «царство Иудея» не могло устроить сионистов, поэтому во всех бедах был обвинён внешний враг – римляне. Вашему вниманию комментарий профессора общей истории Тель-Авивского университета Шломо Занда с позиций непредвзятого – без Библии в руках – историка:

Колонизацию Палестины можно было оправдать, лишь связав её с Ветхим Заветом, трактовавшимся сионизмом как «юридическая» купчая на землю. В надёжных руках ранних сионистских историков Ветхий Завет превратился из антологии впечатляющих теологических сочинений в светский исторический трактат, который все еврейские дети Израиля по сей день штудируют с первого класса школы по последний – вплоть до получения аттестата зрелости.

Секуляризация Ветхого Завета происходила одновременно и параллельно с национализацией «изгнания». Основополагающий миф об изгнании римлянами «еврейского народа» стал юридическим алиби, доказывающим исторические права «евреев» на Палестину, превращённую сионистской риторикой в «Страну Израиля». В данном случае мы сталкиваемся с одним из самых потрясающих примеров формирования «из ничего» фиктивной коллективной памяти: несмотря на то, что всем без исключения специалистам по древней иудейской истории не только сегодня, но и сто, и двести лет назад было прекрасно известно, что римляне, как и никто другой, не изгоняли жителей Иудеи – не случайно по сей день не существует ни одного научного исследования изгнания – все прочие смертные нисколько не сомневаются в том, что древний «народ Израиля» был силой оторван от своей родины. Это обстоятельство торжественно зафиксировано в Декларации независимости Израиля и красиво запечатлено на израильских денежных купюрах.

Для Шломо Занда как историка, а не политика или священника, процесс сокращения иудейского населения Палестины имеет другие вполне естественные объяснения:

Пришло время задаться следующим простым вопросом: если местное население Иудеи не было изгнано, то что, собственно, с ним стало? Критики дружно приписывают мне утверждение, гласящее, что нынешние палестинцы – прямые потомки жителей древней Иудеи. Увы, я ничего подобного никогда не утверждал. С другой стороны, я действительно неоднократно цитировал в своей книге виднейших палестинских сионистов, таких, например, как Исраэль Белкинд, Давид Бен-Гурион и Ицхак Бен-Цви, уверенно заявлявших, что многие из арабских крестьян, живших в Палестине на раннем этапе сионистской колонизации, являются потомками древнего «еврейского народа», так что нынешним евреям следует с ними «объединиться». Эти сионистские пионеры прекрасно знали, что изгнание евреев в I веке н.э. – чистейшая выдумка, потому вполне логично заключили, что местная человеческая масса, скорее всего, приняла ислам в начале VII века вскоре после прихода в Палестину арабских армий.

Я, со своей стороны, полагаю, что происхождение нынешних палестинцев является чрезвычайно пёстрым и многообразным, впрочем, как и происхождение большинства современных народов. Каждый завоеватель оставлял в этом регионе свой культурный след и, разумеется, свои гены, Шломо Занд, «Как и почему я перестал быть евреем».

Завершая заметку, попытаемся дать ответы на два вопроса, которые неизбежно возникают, когда речь всерьёз заходит о евреях.

Первый вопрос

Приведём его в намеренно жёсткой формулировке английского писателя и журналиста Дугласа Рида: «Теория господствующей расы была объявлена иудейским Законом… Секта фанатиков создала учение, сумевшее подчинить себе умы целого народа на протяжении двадцати пяти столетий. Отсюда его разрушительные последствия. Никто не в состоянии объяснить, почему именно в то время, или как вообще появилась эта доктрина? Это – одна из тайн нашего мира».

Ответы на этот вопрос, как правило, псевдорациональные, типа «таков естественный ход событий». Бывают и ответы такого рода: «Вера Израиля не возникла в результате духовного развития, а имела сверхъестественный источник. Основы религии Израиля превосходили границы человеческого опыта и мысли», ссылка.

Полагаю, что в заметке Мировой кризис 28: рождение Домината – корпорация Иврим ответ был дан в рациональном поле, без впадания в мифологический дискурс.

Если не держать перед глазами цельную картину происходившего, то появление Торы действительно «превосходит границы человеческого опыта и мысли» и является «одной из тайн нашего мира»:

Но ежели напрячься и попытаться обозреть картину во взаимосвязи её частей, что возможно лишь после появления соответствующих обеспечивающих технологий, то в ней Тора предстаёт величайшим экономическим открытием: адаптацией язычества, религии ландшафтных операторов, к нуждам социального оператора – корпоративного монстра Древнего мира, средневековья и новейшей истории. Феноменальная энергоэффективность данной идеологии, непрерывно тестируемая социогенезом, обеспечила ей сохранность в тысячелетиях.

Второй вопрос

Второй обязательный вопрос: «В чём природа антисемитизма?»

Вопрос очень болезненный не только для евреев, но и для социосистемы в целом: как могут просыпаться в социумах с такой пугающей регулярностью столь глубинные звериные инстинкты в их самом неприглядном виде? Хотя в его акцентировании, следует признать, присутствует определённая аберрация восприятия: тот же вопрос в отношении цыган не воспринимается столь болезненным и постыдным.

Можно, конечно, попытаться списать антисемитизм на Христианство, равно и Ислам. Невозможно отрицать попытки использования религий в политических целях. Но в целом открытые версии монотеизма не занимались системным пробуждением ненависти к представителям других конфессий. Как раз наоборот – они с успехом послужили объединению этносов в гигантские империи, как правило, без требования обязательной смены веры.

Невозможно списать отторжение евреев и на естественные этнические реакции. Напротив, этносы, оказываясь в силу разных на то причин на одной территории, никогда не выказывали устойчивого отторжения. Как правило, они мгновенно переходили в режим повседневной коммуникации, сопровождавшейся естественной метисацией. С евреями всё было не так, причём всегда и везде. Длительная коммуникация с ними оставляла социальную границу непроницаемой и в большинстве своём заканчивалась активным их отторжением со стороны тех этносов, с которыми они соприкасались. Устойчиво воспроизводившемуся явлению даже пришлось дать специальное название – антисемитизм.

Глубинное свойство богоизбранного народа

Не единожды упомянутый выше Соломон Яковлевич Лурье, исследуя античный антисемитизм, пришёл к выводу, что он является следствием некого глубинного свойства, присущего еврейскому народу:

Объяснять античный антисемитизм какими-либо временными, случайными причинами или причинами, лежащими вне самих евреев, совершенно невозможно. Если везде, где только ни появляются евреи, тотчас вспыхивает и антисемитизм, если антисемитизм есть совершенно «своеобразное явление», не имеющее никаких параллелей в отношении греков и римлян к другим национальным группам, то, очевидно, причину антисемитизма следует искать в самих евреях. Это ясно для большинства учёных: они не довольствуются констатированием того, что евреи в тех или иных отношениях разнятся от всего остального Древнего мира, но ещё находят нужным объяснять антисемитизм тем, что евреи либо много хуже, либо много лучше своих соседей, Лурье С.Я.,  «Антисемитизм в Древнем Мире», издание «Былое», Петроград, 1922.

Согласимся с Соломоном Яковлевичем, который не принял точку зрения учёных ни первой, ни второй группы: народ не может быть a priori исчадием ада, но и существование праведного «народа апостолов» в социальных реалиях невероятно. Так в чём же тогда источник и природа антисемитизма?

Природа антисемитизма

Начнём с краткого повторения пройденного и, прежде всего с того, что на фундаменте Торы иудейская диаспора превратилась в закрытую корпорацию Иврим, специализировавшуюся исключительно в сфере свободных профессий, что в итоге позволило ей крайне эффективно пылесосить ресурсы социумов.

Во-первых, специализация в свободных профессиях обеспечила корпорации сбор актуальной социальной информации и прямой доступ к элитам. Во-вторых, имманентная корпорации закрытая сетевая структура, улавливая разницы ценовых потенциалов и предоставляя удобную физическую инфраструктуру, обеспечила высокую, недостижимую для конкурентов эффективность торговых и финансовых операций, включая ростовщичество. В-третьих, концентрация в корпорации Больших Денег позволила ей успешно добиваться административной автономии и юридического иммунитета всеми доступными методами, включая банальный подкуп. В свою очередь, юридический иммунитет и использование низкорангового рабочего тела в качестве прикрытия открыли элите корпорации доступ к незаконным операциям, как правило, существенно более доходным, чем легальные, что превратило её из эффективного в сверхэффективный, до болезненности, инструмент присвоения ресурсов социумов.

Режим неудержимого ресурсного пылесоса, не знающего этических ограничений – первая болевая точка коммуникации иудеев с социумами пребывания.

Постоянная, из поколения в поколение, специализация в сфере свободных профессий, накапливаемый и адресно передаваемый опыт, внутрикорпоративная солидарность и связи с элитой поставили корпорацию вне конкуренции в сфере доходных свободных профессий. Базовое местное население с лёгкостью вытеснялись из данного сегмента деятельности, и это была ещё одна – вторая болевая точка в восприятии социального оператора этносом пребывания.

Постоянные болевые ощущения не могли не вызывать жёсткого иммунного ответа со стороны ландшафтных операторов, особенно в периоды кризисов платёжеспособности, постоянно индуцируемых накоплением Капитала. Удар на себя принимало в первую очередь рабочее тело корпорации – её нижние этажи, не имевшие достаточно ресурсов, дабы защитить себя. Если иммунный ответ совпадал с приходом во власть пассионарного правителя, гонения принимали форму тотального изгнания или попытки христианизации, что равно разрушению границ корпорации.

Таковыми были действия в Аравии в VII веке пророка Мухаммеда. Также поступил в 613 король вестготов Сисебут, приказавший покинуть Испанию всем евреям, отказавшимся принять крещение. В 1113 Владимир Мономах объявил: «Ныне выслать жидов из земли русской со всем их имуществом и впредь не принимать их, а если они тайно войдут, то вольно их убивать и грабить». В 1182 король Франции Филипп II Август опубликовал указ об изгнании из Франции всех евреев, что характерно для Западной Европы, с конфискацией всей принадлежавшей им собственности. В 1306 аналогичный указ – с конфискацией – повторил король Франции Филипп Красивый: тогда на выселение был отведён месяц. В 1287 случился погром в Берне, а в 1290 последовало изгнание евреев из Швейцарии, и в том же году из Англии – указом короля Эдуарда I. В 1394 Карл VI вновь запретил евреям жить во Франции, после чего их там не было целых три столетия. В 1615 Людовик XIII повторил указ об изгнании евреев из Франции в течение месяца под страхом смерти: согласно новому указу евреям запрещалось жить не только во Франции, но и в её колониях. Случайно или нет, но на эти три столетия – без евреев – пришёлся небывалый расцвет французской монархии, венчанной блистательным Людовиком XIV, чуть было не прихлопнувшим в Северных Провинциях Нидерландов Доминат, начавший тогда активную фазу восхождения к вершине мировой власти, Мировой кризис 12: смертельная ловушка. В конце XIII-XIV веков последовали многочисленные изгнания евреев из немецких княжеств. В 1421 г. по приказу Альбрехта V все евреи Австрии, за исключением согласившихся креститься, были высланы из страны, традиционно для Западной Европы с конфискацией. И это далеко не всё. Вот более полные, но не исчерпывающие хронологии преследований и изгнаний: ссылка 1, ссылка 2. Из приведённого перечня становится очевидным, почему корпорацией столь ненавидим формат абсолютной власти, непредсказуемой в своих реакциях в отношении неё.

Если присмотреться, то пик изгнаний евреев пришёлся на XII-XVI века – время расцвета в Западной Европе цеховых корпораций и купеческих гильдий, т.е. на период, когда в недрах ландшафтных операторов зародились собственные социальные операторы с сетевой корпоративной структурой. Осознав её экономическую целесообразность, они пытались теснить корпорацию Иврим с помощью единственного пред ней конкурентного преимущества – опоры на административную поддержку родных мета-големов.

Наконец, устойчивому негативному отношению базовых этносов к корпорации Иврим способствовал ещё один – третий фактор – склонность последней к предательству, особенно когда падала ресурсная отдача или назревал иммунный ответ со стороны социума. В картине мира корпорации это, собственно, предательством не было: ландшафтный оператор для социального – всего лишь пищевая база. А какие можно испытывать этические обязательства по отношению к пище? Последнее не всегда касалось низов корпорации, непроизвольно довольно глубоко интегрировавшихся в социальную структуру базового этноса, но их мнение никогда и ни на что не влияло. Корпорация Иврим оттого и является универсальным социальным оператором, что идеально адаптирована к смене пищевого ресурса без особого для себя ущерба. Она с радостью приветствовала в 539 до н.э. захват Киром Вавилона, впрочем, как и вся вавилонская олигархия. В 614-м поддержала захват персами Палестины и Иерусалима. Аналогичная история приключилась при вторжении Омейядского халифата в Испанию:

В 711 году Тарик [полководец Омейядского халифата, который был одной из трёх ипостасей великого и длинного Арабского халифата] пересёк узкий пролив с войском в 7000 человек на небольших кораблях и высадился на мысе Гибралтар. За два года войны он захватил для Ислама весь Испанский полуостров.

Множество евреев, притворно принявших христианство, чтобы спасти себя и свои семьи от рабства, вышли с приветствиями навстречу мусульманским войскам и собрались под их знамёнами. Согласно арабским источникам, завоеватели собрали евреев из всех городов и сформировали из них гарнизоны во всех захваченных городах. Кордова, Гранада, Толедо и Севилья перешли под контроль евреев. Позднейшие арабские географы говорят о Лусене, Гранаде и Таррагоне как о полностью еврейских городах.

Теперь, впервые со времён Римской империи, европейское еврейство снова было связано со своей Святой землей и с месопотамским центром еврейской традиции и учёности в одной универсальной империи. Евреи, мусульманские подданные, могли путешествовать с востока на запад, из Вавилонии через Палестину, Египет и Северную Африку в Испанию, не пересекая границ империи. Раввины из Вавилонии могли переписываться с другими еврейскими центрами, например с Барселоной. С Ближнего Востока в испанские общины посылали учителей и молитвенники. Были основаны раввинистические академии, например академия в Лусене – столь престижная, что к началу IX века её постановления пользовались необыкновенным авторитетом, Пол Кривачек, «Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации».

Перечисленные выше три проблемы в отношениях корпорации Иврим с этносами пребывания, все вместе приводили к неустранимому меж ними напряжению. Однако важно понимать, что накапливаемый в отношении евреев негатив относился не лично к ним, не к их личным человеческим качествам, а к их участию в корпорации:

Еврей, исповедуя Тору, тем самым де-факто подавал заявление о приёме в ряды корпорации Иврим. Данное негласное соглашение «о трудоустройстве» осознавалось ландшафтным оператором, естественным образом выплёскивавшим на сотрудников корпорации весь свой негатив в отношении её методов и этики.

Такова незатейливая, но совершено объективная подоплёка антисемитизма, вытекающая из глубинной природы всего живого, имеющего свойство проецировать качества целого на образующее его индивидуальное. Осознанно рефлексировать разрыв в свойствах целого и частного дано далеко не каждому. Ещё более редкое качество – не поддаться проекции свойств целого на частное, будучи обуреваемым эмоциями.

Анонс

Полагаю, мы получили ответ на «вечный» вопрос Дина Рида и приоткрыли завесу над тайной антисемитизма. К сожалению, размер текста вынудил убрать из него небольшой материал о постепенном превращении корпорации Иврим в реликт и о государстве Израиль. С ним мы познакомимся в следующей заметке, которую в целом посвятим эволюции эксклюзивной ренты, а также постепенному знакомству, «женитьбе» и сращиванию двух ветвей Домината.

Нами накоплено достаточно фактического исторического материала с предварительным его анализом, дабы протянуть нити из древности ближе в современность, что мы и начнём постепенно делать.

Ноябрь 2018

Источник