Для эпохи Древнего мира письменность – энергетически очень дорогая технология. Позволить себе её могли только социумы с высокой продуктивностью хозяйства, которая достигалась исключительно в тёплых регионах, пронизанных полноводными реками.

Технология, несмотря на высокую ресурсную стоимость, оказалась востребованной, поскольку с уровня родоплеменных структур продолжать их объединение в ещё бόльшие социумы без письменности было невозможно. Меж тем императив «продолжать объединение» был жёстким – социумам его диктовал гигантский энергетический выигрыш от объединения.

Арена сравнительной эволюции двух цивилизаций

Дельта Нила и нижнее междуречье Тира и Евфрата стали ядром двух главных древних цивилизаций – Египта и Шумера. Регионы расположены на расстоянии около 1500 км практически на одной широте, оба имеют полноводные реки, что обеспечило близость геофизических условий: сходные показатели инсоляции, объёмов водных ресурсов, как следствие, продуктивности земельных участков. Поэтому примерно в одно время начала развиваться письменность.

Шумер сначала даже чуть обгонял Египет. Самые древние глиняные таблички из шумерского нома Киш имеют возраст около 3500 до н.э.:

При раскопках в шумерском номе Урук были найдены сотни глиняных табличек уже с хозяйственными записями, датируемых 3200–3000 до н. э.:

Пока это была не полноценная письменность – пиктография – стадия образного письма, переходная от протописьменности к логографическому письму.

Примитивной письменности было достаточно для объединения в номы, даже для объединения в единое целое нескольких номов: ном – город с прилегающей к нему территорией, её административный, религиозный, военный центр, уровень протогосударства. Однако дальнейшее устойчивое объединение многих номов в большие государства было невозможно без радикальной оптимизации технологии письма. И вот здесь траектории социогенеза Древнего Египта и Шумера круто разошлись. Одна цивилизация сумела ответить на вызов, вторая с ответом сильно затянула. Всё из-за носителя письма, на котором велась запись.

О технологических тупиках

Папирус – растение, произрастающее в тёплом климате на заболоченных территориях. В древности массово произрастало в Дельте Нила, сейчас встречается гораздо реже. Из него уже в четвёртом тыс. до н.э. египтяне научились делать папирусную бумагу. Это стало колоссальным прорывом в технологии носителя письма, поскольку египетский папирусный свиток сразу же фактически представлял собой книгу:

В «Естественной истории» Плиния Старшего утверждается, что папирус был исконным растением в том числе в дельтах рек Тигр и Евфрат. Возможно, так оно и было. Однако Шумер стал невольным заложником раннего глубокого развития письма на глиняных табличках, а оно никак не переносится на бумагу. Клинопись закрыла шумерам глаза на возможности производства папирусной бумаги или её приобретения у Египта – для их письма она была бесполезной. Произошла необратимая технологическая дифференцировка цивилизаций – письмо по бумаге vs письмо на глине.

Письменность и государственность Древнего Египта

Производство папируса обеспечило Древнему Египту колоссальный прорыв в производительности и качестве фиксации информации, а также низкие затраты на перемещение, хранение, доступ, аналитическую обработку. Всё вместе это привело к практически мгновенному появлению после 3200 до н.э. государства и иероглифической письменности по бумаге.

Продвинутая технология, сделавшая кодирование информации энергетически дешёвым, открыла окно возможностей для колоссального роста объёмов фиксации информации, что позволяло поднять эффективность и качество управления. Технология открыла широкие перспективы для социогенеза: большое государство требует многоуровневой бюрократии, которая как раз и являет собой систему для фиксации, передачи, хранения, обработки информации, управляющей её исполнительными функциями.

Неудивительно, что практически синхронно с папирусом и письменностью по бумаге – около 3200÷3100 до н.э. – возникла и египетская государственность, причём сразу невероятно устойчивая. В конце IV тыс. до н.э. Менес, царь Верхнего Египта, разгромив царя Дельты, провозгласил себя правителем всего Египта, после чего был коронован на царство под именем Нармер. Текущий консенсус относительно даты его коронации колеблется в диапазоне 3150-3050 до н.э. Нармер стал основателем I-й династии фараонов и открыл тысячелетнюю эпоху Раннего и Древнего царств 3120-2150 до н.э.

Приводимая ниже зарисовка даёт представление об объёмах информации, которыми оперировала египетская бюрократия:

«Особенностью сельскохозяйственного производства в Древнем Египте была полная сдача собранного урожая на склады, после чего излишек над нормой сдачи возвращался земледельцам. Зерно собирали, перевозили, доставляли в центральные хранилища, а затем распределяли по хозяйствам – царским и храмовым, и каждый этап учитывался и контролировался. Система сбора и распределения средств обрастала документами, сверками, взаимными и вышестоящими проверками. О невыполнении нормы сбора указывали в документах.

Наряду с зерном другим важнейшим материальным ресурсом был скот. Перепись скота производилась каждые два года. Для этого его доставляли к местам подсчёта и в целях налогообложения клеймили. В учёте соблюдалось деление скота по видам, возрастным группам и производственному назначению», ссылка.

Это лишь один из аспектов хозяйственной деятельности. Огромные объёмы информации сопровождали учёт населения, законотворчество, административное и судебное производство, религиозные культы, гигантские строительные проекты и пр., и пр.

Постоянно практикующие отряды писцов быстро совершенствовали письменность, что вело к её дальнейшей оптимизации, снижению ресурсной стоимости информации, поэтому к росту эффективности государства. В свою очередь это позволяло ему наращивать штат писцов, далее совершенствовавших письменность – получился своего рода автокаталитический цикл, обеспечивший бурное развитие. Благодаря ему в Древнем Египте практически мгновенно в масштабе исторического времени возникли и законченная письменность, и армия писцов, и эффективная бюрократия. Неудивительно и то, что вскоре после иероглифического письма появилось иератическое – функциональная скоропись, в которой символы имели более округлую, курсивную форму.

Продвинутое письмо сделало Египет самой энергетически эффективной монархией Древнего мира. Тому свидетельством уровень культуры и невероятные инженерные сооружения – ирригационные системы, храмы, дворцы, пирамиды. Такую форму принял прорыв древней цивилизации в её локальный «космос», в чём-то невероятный, на пределе её технологических возможностей.

Для Древнего Египта папирус стал не только носителем информации, но и важным экспортным товаром. Он послужил главным носителем информации для многих цивилизаций, в том числе для Западной Европы, где пергамент начал вытеснять папирус только в VI веке, и то под нажимом католической церкви.

Шумерское письмо

В Шумере и наследовавших его царствах Аккада и Вавилона основным физическим носителем информации так и осталась глиняная табличка. С позиций социогенеза это был технологический провал.

Начнём с того, что табличка пригодна для записи ограниченное время – пока глина мягкая, поэтому невозможно было дописать информацию, если оставалось свободное место. После записи табличку надлежало длительное время сушить на солнце или в печи. Носитель после сушки становился недоступным для коррекции записи, тогда как папирус позволял легко её править, более того, его можно было очищать и использовать повторно. На глине невозможно было делать зарисовки – навык крайне полезный при передаче сложной визуальной информации, который был рядовым для египетских писцов.

Наконец, самое главное – вес носителя. Учитывая плотность керамики, стандартная шумерская табличка толщиной 2,5 см и размером 15×20 см (примерно формат А5) весила почти 2 кг. Клинописная информация была очень тяжёлой в прямом физическом смысле слова, как следствие её хранение, перемещение, обработка, доступ к ней были весьма энергоёмкими процессами, как и процесс записи. Для государства ресурсная цена единицы «глиняной» информации оказалась в разы, если не на порядки выше папирусной. Поэтому настолько же ниже был объём производимой и циркулировавшей в системе информации в расчёте на одного бюрократа.

Компенсировать столь явное технологическое отставание гигантским ростом бюрократии не представлялось возможным. Она была очень дорогим элементом государства, поэтому, во-первых, никто просто не позволил бы монарху собирать столь огромные налоги, во-вторых, бюрократия фактически съедала бы весь энергетический выигрыш от объединения социумов, что сделало бы процесс консолидации нецелесообразным. Поэтому потоки информации в царствах Месопотамии в сравнении с Египтом оставались рахитичными, а создаваемые на их хлипком фундаменте большие державы были неустойчивыми и фрагментарными. Естественный для слабого государства недобор налогов, значимую долю которых съедала энергоёмкая бюрократия, оставлял мало ресурсов для социального развития и масштабных проектов.

Итогом стало эволюционное отставание Месопотамии во всех аспектах социогенеза. И самое первое следствие «небольшого», казалось бы, различия (папирус vs глина) в сроках создания полноценной письменности: первый законченный вариант старошумерской клинописи появился только в 2750 до н.э., а уровня упорядоченного словесно-слогового письма, соответствовавшего исходному египетскому, Шумер достиг около 2400 до н.э., ссылка. Таким образом, отставание от Древнего Египта составило почти 800 лет.

Аналогичным было и отставание во времени создания и качестве государственности, угнетаемой тяжестью глиняной информации.

Шумерская государственность

Первенство в создании большой шумерской государственности приписывают Лугаль-анне-мунду, якобы правившему в интервале XXVI-XXV веков до н.э. и покорившему земли от Шумера до Средиземного моря. Но, во-первых, «Царский список» отводит ему, как и почти всем древним царям шумерских номов, нереальные 90 лет правления. Во-вторых, пространная надпись о тех событиях была сделана лишь через 600-700 лет – в эпоху Старовавилонского царства, наследника Шумера и Аккада, поэтому держава Лугаль-анне-мунду явно мифологическая. Скорее всего, Вавилон, пытаясь продлить корни своей государственности в глубокую древность, хоть отчасти сравнимую с египетской, озаботился её мифологизацией в рамках альтернативной истории.

Первым реальным «большим» государством Шумера стало царство Лугальзагеси, номарха Умма и Урука, выделено на карте выше оранжевым цветом. Оно просуществовало буквально мгновение, с 2336 по 2312 до н.э., а назвать его крупным можно с большой натяжкой – оно с запасом разместилось бы в дельте Нила. По форме это была религиозная уния номов, в каждом из которых Лугальзагеси имел статус верховного жреца. Не удивительно, что лоскутное царство рассыпалось сразу после гибели правителя в войне с Саргоном Древним, царём рождавшегося Аккадского царства, см. на карте выше.

Саргону Древнему наконец-то удалось объединить восточных семитов и шумеров, впоследствии аккадцев, в действительно большое царство и открыть эру относительно устойчивой государственности Месопотамии. Его шумеро-аккадское царство просуществовало с 2316 до 2137 до н.э. – конечно, не сравнить ни с одним из царств Древнего Египта, но хоть что-то.

Таким образом, и в Шумере, и в Древнем Египте, интервал, разделивший создание полноценной письменности и большой государственности, примерно одинаков – чуть меньше века: 3200-3120 до н.э. в Египте и 2400-2316 до н.э. в Шумере. Если оценивать качество государственности, то в древней Месопотамии в сравнении с Египтом она всегда оставалась хлипкой и неустойчивой. То же Аккадское царство Саргона Древнего сохраняло устойчивость чуть больше столетия: уже с 2200 до н.э. его терзали массовые восстания и фронда номов, не позволившие защититься от экспансии гутиев и амореев.

Бюрократия vs Капитал

Большое государство, даже рыхлое – глыба, которую человеку, группе людей и даже агрессивным, но уступающим в организации соседям плечом не подвинуть. Что же дестабилизировало их? Причина сугубо внутренняя: неустойчивость слабых государств древности – печальный исход перманентного внутреннего противостояния «Бюрократия vs Капитал». У противостояния имелась вполне объективная причина.

До становления в XIII веке до н.э. товарно-денежного обмена получаемый Капиталом добавочный продукт невозможно было перевести из товара в деньги. Как следствие копить прибыль, львиную долю которой составляло зерно, было в принципе невозможно – её быстро портили жучки, плесень, мыши, а само хранение стоило немалых ресурсов. Прибыль следовало употребить до утраты ею потребительских свойств, поэтому постоянно стояла задача быстро её вложить. Вопрос: куда?

Инвестиции в инновации отсутствовали как класс, поскольку новые технологии и товарные ниши возникали крайне редко. Базовый производственный актив – земля – в условиях ирригационного земледелия был в огромном дефиците, поэтому не мог поглотить и ничтожной доли производимой прибыли. Можно было инвестировать в войну, но инвестиция была рискованной, а прибыль от неё, если она вообще была, обычно находилась в воле монарха. Поэтому в итоге ответ на вопрос: «Куда вложить прибыль?» – сводился к дилемме 1) пустить её в потребление либо 2) инвестировать во власть.

Потребление, утилизируя прибыль, замедляет расширенное воспроизводство Капитала, поэтому его естественным устремлением был второй путь – инвестировать во власть, дабы получить доступ к административной ренте, позволяющей ему увеличивать себя. Но это вотчина монархов, диктовавших бюрократии задачу закрыть Капиталу доступ к казне – вот вам и объективная причина для противостояния.

Капитал, располагая ресурсами, всегда пытался прорвать выстраиваемую оборону, поэтому противостоять ему могла только эффективная бюрократия с высоким уровнем контроля процессов, в том числе внутренних. Неэффективная бюрократия никак не могла стать Капиталу преградой на втором пути. Поэтому первый вариант вложений – путь Египта, второй – Шумера и пост-Шумера.

Путь Египта и путь Шумера

Эффективная письменность и носитель письма позволили Древнему Египту сразу выстроить эффективную бюрократию. Её устойчивость превращала борьбу с монархом в крайне опасное предприятие, что склоняло номовую аристократию к отказу от инвестиций во власть. Опять же высокое качество учёта и контроля позволило не только установить высокую норму налогов, но и реально собирать их, что существенно пополняло казну и уменьшало норму накоплений номовой аристократии.

Остававшуюся у Капитала прибыль удалось перенаправить в потребление. Поскольку бытовое потребление, даже элитарное, не способно утилизировать на постоянной основе большие объёмы прибыли, в Египте была создана индустрия монументальной архитектурной роскоши. В эпоху Древнего царства 2650-2150 до н.э. фараоны задали высочайший стандарт ухода в мир иной – через огромные гробницы, и его вынужденно подхватила номовая аристократия: а куда ещё было вкладывать прибыль при сильной-то бюрократии? Тем самым религиозные культы сослужили египетскому государству ещё одну опосредованную службу.

В эпоху Среднего 2050-1750 до н.э. и Нового 1560-1070 до н.э. царств размах вложений в погребальную индустрию ослаб, но их компенсировали гигантские вложения в ирригационные проекты и строительство грандиозных дворцов и культовых сооружений – символов власти и успеха, повторяемых вслед за фараонами. А ещё агрессивные номовые капиталы имели возможность инвестировать в войну, поскольку мощь государства позволяла Древнему Египту осуществлять экономически оправданную экспансию в Ливию, Синай, Палестину, Финикию, чей город Библ стал центром египетской торговли с Передней Азией, и пр.

Шумеру был предначертан иной путь: слабая письменность и изъяны носителя письма предопределили неэффективность бюрократии, что позволило Капиталу выбирать вторую, более близкую ему альтернативу – инвестиции во власть. Перераспределение в пользу Больших Капиталов значимой части административной ренты сокращало и без того невеликие ресурсы государства. Как следствие деградировали его возможности консолидировать социум, осуществлять проекты, устойчивую экспансию, защищать государство – всё это стандартные признаки больших царств Шумера-Аккада-Вавилона.

Всплески большой государственности Вавилона, которые всегда были короткими, связаны не с эффективной бюрократией и государством, а с инъекциями извне высоких доз пассионарности, как в упомянутом выше случае создания Саргоном Древним Аккадского царства. Новый этнос всякий раз водружал на вершину административной иерархии свою жёсткую этническую властную группировку, отсекая от неё олигархию. Но ресурсы олигархии и слабость контроля позволяла ей довольно быстро разъедать новую бюрократию и сжигать пассионарность очередной элиты, смягчая их и пропитывая своими традициями. Олигархия вновь набирала силу, тогда как монаршая власть и административная вертикаль хирели, со всеми вытекающими последствиями. Оставалось ждать, пока спустится с гор или прорвётся из степей очередной пассионарный этнос – гутии, амореи, касситы, арамеи, халдеи, опрокинув дряхлевшую монархию. Таково в целом содержание социогенеза Шумера-Акада-Вавилона, если абстрагироваться от конкретных царств, дат, монархов.

Неустроенная шумерская государственность

Различие путей и итогов социогенеза Древнего Египта и Шумера-Аккада-Вавилона иллюстрирует сравнительная таблица:

Характерный интервал устойчивости египетских царств ~ 500 лет, лишь Среднее царство было «коротким» – длилось «всего» 300 лет. В Месопотамии до него формально дотянули только Старовавилонское царство амореев и Вавилонское царство III-й династии касситов, но с существенными нюансами.

Старовавилонский период тоже длился триста лет: 1900-1595 до н.э. Но в его начале Вавилон был лишь одним из ряда аморейских царств. Только через полтора столетия, при великом Хаммурапи 1792-1750 гг. до н.э., Вавилон подчинил себе Месопотамию, однако следующим монархам удержать его в этих границах не удалось. Уже в 1742 году до н.э. на Месопотамию обрушились племена касситов, вскоре образовавшие кассито-аморейское царство, которое к началу XVI века до н.э. контролировало бо́льшую часть территории. Аморейское правление закончилось как обычно – Вавилон в очередной раз сменил этническую доминанту, став касситским царством.

Но ещё ранее, практически сразу после Хаммурапи, случились события, тяжёлые последствия которых растянулись для Вавилона на века: разгром в 1739 до н.э. Ларсы и Ура, бывшей столицы Шумеро-Аккадского царства, привёл к прекращению деятельности в них высших школ клинописной грамоты. Чуть позже, в 1722 до н.э., после утраты Ниппура захирела и его школа – самая важная, служившая центром хранения, развития и передачи возникшей ещё в Шумере сложнейшей письменной и культурной традиции. Вавилон, вернув Ниппур, так и не сумел восстановить центр обучения писцов, а попытка перенести его к себе не увенчалась успехом. С этого момента резко упала продуктивность писцов и уровень владения шумерским языком, как следствие на века воцарился крайне низкий уровень грамотности. Поэтому последний век с лишним Старовавилонского царства сложно назвать устойчивой государственностью.

Естественно, что утрачивая письмо, государство амореев деградировало, уступая территории и власть пассионарным племенам касситов. Длинное правление III-ей династией касситов 1595-1157 до н.э. началось с одичания: в течение более двухсот лет письменные памятники практически отсутствуют, ход большинства событий неясен. До 1376 до н.э. невозможно установить точные даты правления касситских царей Вавилона, имена некоторых из них вообще неизвестны. Большинство упоминаний о Вавилоне содержится в свидетельствах его контактов с другими царствами, прежде всего с Египтом.

Только при Бурна-Буриаше II 1376-1347 до н.э. вновь появились во множестве вавилонские хозяйственные и деловые документы. Его правление стало апогеем касситского могущества Вавилона и точкой восстановления централизованного государства.

Однако родоплеменная структура касситов, спроецированная на классическую государственность, ослабляла её. Цари, стремясь заручиться поддержкой крупных племенных объединений и землевладельцев, раздавали освобождавшие от налогов иммунитетные грамоты. Поэтому сила местной аристократии неуклонно росла, а доходы казны сокращались, как следствие мощь государства падала. Неизменным оставалось только воспроизводство шумеро-акадо-вавилонской олигархии: быстро росло число крупных землевладельцев губивших класс свободных крестьян, угнетавших экономику, военную мощь и социальную стабильность. С XIII века до н.э. аморфный касситский Вавилон терзали Ассирия и Элам до его полного падения в 1157 до н.э. перед очередным тяжёлым, но коротким возрождением.

Такова вкратце характеристика двух самых длинных Вавилонских царств, совсем не похожих на монотонно устойчивые царства Древнего Египта.

Разница итогов социогенеза в одном рисунке

Хилая государственность Шумера-Аккада-Вавилона исчезла, оставив невнятные относительно Древнего Египта памятники, тогда как государственность Древнего Египта, несмотря на все потрясения, дожила до наших дней вместе с её невероятными шедеврами:

Раннее царство Древнего Египта: пирамида Хеопса, около 2600 до н.э.

Шумеро-Аккадское царство III-й династии Ура: зиккурат в Уре, около 2050 до н.э.

Разница масштабов становится наглядной, когда помещаешь сооружения рядом:

Внутри пирамиды с лёгкостью разместилась бы «выставка» с экспозицией из двенадцати зиккуратов:

Куда сильнее поражает разница в уровне ресурсных, инженерных, технологических, инфраструктурных, логистических, организационных задач, которые решали египтяне и шумеры, причём египтяне решали их на 550 лет раньше постшумеров.

Таковы наглядные плоды слабой письменности и энергоёмкого носителя. Поэтому папирус с полным на то основанием можно назвать самой великой технологией Древнего Мира. Пожалуй в ряд с ней можно поставить лишь фонетическое письмо, но его широкое тиражирование относится уже к I-му тыс. до н.э. Оно стало возможным благодаря одновременной гибели всех больших царств Передней Азии и запросу на фонетическое письмо со стороны социогенеза, поддержанному широким распространением папируса.

Уроки Египта и Шумера

1. Энергетически эффективное письмо, обеспечившее низкую ресурсную цену за единицу циркулировавшей в системе информации, было необходимым условием продолжения социогенеза в направлении возникновения большой государственности.
2. В случае дефицита инвестиционных ниш, а он постоянно воспроизводится на всех стадиях капитализма, Капитал начинает рассматривать объектом инвестиций государство для получения доступа к административной ренте.
3. Только эффективная (с высоким уровнем внутреннего контроля) бюрократия в состоянии защитить государство от атак Капитала.
4. Эффективная бюрократия и Капитал являются врождёнными антагонистами.

В следующей заметке, как упоминалось выше, мы рассмотрим связь письменности с социогенезом Китая. Планируется к публикации через три недели.

Александр Оноприенко 

Декабрь 2022