Против софистов или комментарий к программе и некоторым результатам исследований Георгия Щедровицкого.

Лекция 2. КОНТУРЫ ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ КАРТИНЫ

Раздел 2.6 Краткая история моделей коммуникации

Почему коммуникация никогда не была в центре философии?

Итак, ситуация коммуникации», — говорят члены ММК – «является источником развития, появления новых норм, поэтому нужно разобраться с тем, как она устроена.

Уже больше 10 лет меня волнует вопрос, почему в течение стольких столетий, несмотря на феноменальную очевидность процессов общения, речевого взаимодействия, разговора, дискуссии и диалога, коммуникация не стала предметом первой философии.




Исключением является только «топика» Аристотеля, в которой фактически введена и первая схема коммуникации, в дальнейшем частично детализированная в риторике и герменевтике. Аристотель выделил три компонента процесса коммуникации:

«Оратор – Предмет – Слушатель». «Речь слагается из трех элементов: из самого оратора, из предмета, о котором он говорит, и из лица, к которому он обращается; оно-то и есть конечная цель всего (я разумею слушателя)» *

Совершенно ясно, почему Аристотель так размышляет: мы с вами можем легко убедиться эмпирически, что люди, как правило, мало что понимают. А в условиях, греческого полиса это было очевидно: большая часть жителей не владела нормальным греческим языком. Они совсем не понимали, о чем идет речь. Кстати, Георгий Петрович мне часто говорил: «Надо выступать не так, чтобы тебя поняли, а так, чтобы нельзя было не понять».

Когда-то я сформулировал в качестве объяснения слабый аргумент, который состоял в том, что долгое время в фокусе внимания мыслителей находился разговор человека с Богом, именно он задавал вертикальную ось человеческого Бытия, а факт постоянного общения людей с себе подобными не воспринимался как онтологически значимое явление.

Бог знает истину, а мы к ней идем. Так думали до середины XIX века, пока немецкая герменевтика* не начала проблематизировать эту линию, утверждая, любой текст дан нам в качестве нашей интерпретации.

Герменевты поставили на повестку вопросы о том, как устроен процесс интерпретации (в том числе религиозных текстов и посланий), как мы понимаем друг друга, как мы выражаем какие-то суждения, идеи, мысли в текстах. Начинается поворот к реальности коммуникации, мыслители пытаются анализировать и исследовать то, как она устроена.

Мысль-коммуникация как разговор с самим собой и с воображаемыми аудиториями



Нужно заметить, что существует давняя традиция выведения мышления из коммуникации, но коммуникации особого рода. Сократ был первым, кто на это указал*.

В сочинении Платона «Теэтет» Сократ ведет следующий диалог:

«Сократ: Превосходно. Но что ты понимаешь под выражением «мышление то же ли, что и я?
Теэтет: Что ты под ним разумеешь?
Сократ: Разговор, который ведет душа сама с собой о предмете своего исследования. Однако я даю объяснение, собственно, не как знающий. Мне представляется, что душа, размышляя, ничего иного не делает, как разговаривает, спрашивая сама себя, отвечая, утверждая и отрицая…»

Продолжая высказывание Сократа о том, что мышление — это «разговор, который ведет, душа сама с собой о предмете своего исследования», философы от Декарта до Канта вводят в психологически-консциенционалисткую модель мыслительного процесса своего рода аутичную, эгоцентрическую речь. Разговор, диалог человека с самим собой, в пределе — диалог и спор с воображаемыми аудиториями.

Р. Коллинз в «Социологии философий» (1998) писал:

«Мышление есть, главным образом, интериоризированный разговор. То, о чем мы думаем, является отражением того, о чем мы разговариваем с другими людьми, и того, о чем мы общаемся с ними через статью или доклад. Мышление — это разговор с воображаемыми аудиториями».

Подобная техника самоорганизации сегодня воплощена в так называемом критическом мышлении или вопросно-ответной форме: я нечто утверждаю, потом сам себя спрашиваю, на каком основании. Так из исходных предположений через внутреннюю проблематизацию выводится содержание о каком-либо предмете.

Первые модели (схемы) процессов коммуникации появляются только во второй четверти ХХ века

Первая схема процесса или акта интерсубъектной коммуникации вводится Карлом Бюлером в его работе 1922 года.



В «Теории языка» он пишет:

«Феномен речи …постоянно возникает и в ходе взаимодействия между Я и ТЫ или в объединении МЫ, где это бывает совершенно регулярно». И еще, «…. (мы) хотим найти модель полного конкретного речевого события в совокупности с жизненными обстоятельствами, в которых оно встречается до некоторой степени регулярно. Я думаю, что высказанная Платоном в диалоге «Кратил» мысль о том, что язык есть organum, служащий для того, чтобы один человек мог сообщить другому нечто о вещи (Ding), удачно схватывает суть дела. В том, что такие сообщения имеют место, нет никаких сомнений, и их привилегированное положение связано с тем, что все другие или большинство других случаев можно добыть из данного основного путем редукции; в самом деле, языковое сообщение в своих основных чертах — это наиболее богатая форма проявления конкретного речевого события»*



Схема показывает, что К. Бюлер недалеко ушел от Аристотеля, у которого было три вещи: отправитель, получатель, и предмет высказывания (собственно, текст).

Таймлайн развития представлений о коммуникации



В следующие 40 лет, на волне растущего интереса к онтологической проблематике и задачам построения новой фундаментальной онтологии, в центр ставится проблема Другого, тема интерсубъективности как основы жизненного мира и, как следствие, предметом анализа становятся процессы коммуникации.

Иначе говоря, как только был принято допущение, что мышление не лежит в индивидуальном сознании, как только Гуссерль ввел понятия «интерсубъективность» и «жизненный мир»,понадобилось представление о коммуникации.

Нужно было положить хоть какую-то модель, схему, гипотезу, как коммуникация устроена.

В короткий период времени между двумя войнами масса философов, психологов, лингвистов — Витгенштейн, Соссюр, Бахтин, Бюлер, Розеншток-Хюсси, Шпет и другие погружаются в разработку этой темы. Появляется полтора десятка разных моделей, на мой взгляд очень наивных, но процесс идет очень интенсивно.

Схематизация акта коммуникации у Якобсона

В работе «Язык и бессознательное» Роман Якобсон вводит более сложную конструкцию процесса коммуникации. В его схеме появляется «контекст» и «код» — организованности, которые должны уменьшить диапазон возможных смысловых интерпретаций.

Согласно его модели, контекст играет роль фильтра, благодаря выборочному или просеивающему действию, которого мы из многозначных слов составляем однозначные фразы. Аналогичную роль играет код, общий для обоих участников коммуникации:

«Комбинирование лингвистических единиц происходит соответственно шкале, определяющей уровни свободы при комбинации. При объединении дифференциальных признаков в фонемы говорящий пользуется минимальным уровнем этой свободы. В коде уже закреплены все возможные для данного языка варианты. Число вариантов среди образующих слова фонематических комбинаций четко ограничено. Она ограничивается маргинальной ситуацией образования новых слов. Составляя из слов предложения, говорящий менее зависим. И наконец, при объединении предложений в высказывания зависимость от обязательных синтаксических правил ослабевает, существенно возрастает возможность свободного выбора при создании новых контекстов» *

Якобсон вводит сильную гипотезу о роли коммуникации в процессах роста степеней свободы человека. Он утверждает, что на уровне употребления отдельного слова мы все жестко нормированы; когда же мы строим фразу, у нас сразу появляется достаточно высокая степень свободы, мы можем одно и то же содержание выразить в разных словах. Когда мы строим развернутые тексты, мы предельно свободны. Человеческая свобода – это способность пользоваться ресурсами языка и мышления для выражения своего внутреннего, или объективного содержания.

Отметьте на полях, что это прямая противоположность концепции дискурса Фуко. Специалисты в области дискурса утверждают, что нет никакой свободы, все ходы нормированы, жестко нормировано не только то, что мы говорим, но и то, как мы говорим, кому говорим, с каким выражением, как мы себя при этом ведем. Политик, вышедший к трибуне, конечно же, говорит не то, что он думает или хочет сказать, а то, что требуется сказать в конкретной ситуации, для конкретной аудитории — это социальный ритуал.

Схема коммуникации, разработанная в ММК

В ММК первые наброски схем коммуникации появляются в конце 60х годов, развёрнутые описания ситуаций и актов коммуникации — в начале 70х.

Что мы видим на этой схеме?


Схема акта коммуникаций

• Во-первых, процессам «мышления» противопоставляется процесс «понимания».


• Во-вторых, в поле рассмотрения вводится новая организованность — «смыслы» и «смысловые структуры».


• В-третьих, актуализируется представление о «рефлексии».


• В-четвёртых, на некоторых зарисовках схемы появляются элементы схемы квадрата — «табло» сознания и «доска» мышления. Противопоставление «табло» и «доски» частично снимает бюлеровский парадокс, в котором предмет коммуникации является третьим участником этой коммуникации.

Все, кто знаком с устройством схемы Мыследеятельности (МД) могут догадаться, что практически все конструктивные элементы будущей «сборки» принципиальной схемы МД уже готовы, но сама сборка займёт ещё 10 лет.

Как вы видите, эта схема графически отличается от того, что говорили Аристотель, Бюлер и Якобсон. На следующей лекции мы попробуем с вами разобраться, чтобы понять, что же существенно нового там появилось.

Подробнее здесь