Почему нам сложно по-настоящему представить будущее? Как прошлое помогает понять, что нас ожидает? Как человечеству найти свое место в будущем, которое оно так активно создает? Оригинальные и неоднозначные версии ответов мы нашли в лекции российского публициста и футуролога Сергея Переслегина, состоявшейся на полях фестиваля «Практики развития. ПИР-2017»

Желанное будущее – это комфортное прошлое

Современный мир не имеет будущего. Большинство современных моделей рассматривают будущее как возвращение в прошлое, которое людям нравится по каким-то личным причинам. Сегодня наша страна пытается найти себе подходящее прошлое, где устроится и будет жить ближайшее столетие. Например, в прогнозах будущего России всегда получаются два сценария: СССР-2 или Возвращение в Советский Союз и Византия или Возвращение в Российскую империю. И тот, и другой сценарий не содержат в себе никакого элемента будущего. Мы хотим воспроизвести те исторические эпохи, которые симпатичны кому-то из нас.

Если мы рассмотрим классическую советскую модель будущего – модель коммунизма, модель Ефремова-Стругацких, ноосферный коммунизм, то выясняется, что в этой модели описано не будущее, а вариант развития, известный из истории как мезолит (средний каменный век, период в истории между палеолитом и неолитом). Конечно, это мезолит хороший, с технологиями и космическими кораблями, но при этом воспроизводящий мезолитический тип отношений, социально-общественные структуры, систему образования.

Новые информационные технологии включили в политические процессы новые социальные группы и под этим давлением меняются общественный запрос и политические институты

Футуроцид от англосаксов

В зоне возвращения в прошлое есть еще одна неприятная строчка – фазовая катастрофа. Пересыщенный противоречиями современный мир может их не разрешить и тогда нас ожидает кризис фазы развития с очень сильным откатом во времени назад. Обычно говорят о новом феодализме, но мы считаем, что это скорее будет откат в начало индустриальной фазы.

Что может вызвать фазовую катастрофу? Сегодня в серьезный кризис попала англосаксонская цивилизация, которая сейчас воплощена в США. Начиная с Первой мировой войны базовая концепция англосаксонского отношения к выглядела как футуроцид. Это уничтожение всех неприемлемых для себя вариантов будущего. Если есть необходимость – то вместе с носителями – и следствием стали все мировые войны. Если необходимости в уничтожении носителей моделей альтернативного будущего не было, то футуроцид организовывался через рекламу и троллинг.

Троллинг вообще играет в прогностике огромную роль – затроллить чужое будущее крайне важная задача. И лишь если это не получается, как получилось в Ливии, то приходится использовать оружие. Это не первый, а последний акт футуроцида.

Неожиданно англосаксы выяснили, что у них не осталось устраивающего их будущего. Чужие версии они уничтожили, а со своими возникает проблема. Фактически у них нет сейчас некатастрофического будущего. Приход к власти Дональда Трампа четко показывает, что в США выбирают именно вариант катастрофического будущего. Они готовы к катастрофе и даже хотели бы ее ускорить.

Некоторые исследователи считают, что приход Дональда Трампа к власти – это следствие востребованности в политике технологий трэша и гламура

Роль циклов в прогностике

Практически все, что делается в современной прогностике было предложено в 1960-е годы. Прогностика не интересуют темы атомной войны, недоедания, экологических загрязнений. Все проблемы, которые человек видит, в той или ной форме, не всегда удачно, но он будет решать. Деятельность прогностика начинается, когда заканчиваются эти проблемы.

Для прогностики очень важны циклические представления о будущем. Они дают нам возможность увидеть если не главное, то многое из того, что будет через сто лет. Выделяются три типа «веков» (или периодов существования цивилизаций): короткий, длинный и «римский».

Короткий век длится 75 лет. Самый хороший пример – XX век. Он начался в 1914 году, а закончился в 1991. За этот период мы успели получить три мировые войны и полностью переформатировать социальную жизнь в мире.

Длинный век – 145 лет. Классический пример – XIX век. Начался американской революцией 1776 года, закончился Первой мировой войной. За это время была создана новая цивилизация – американская. И за это время были созданы принципиально новые технологические уклады.

Древние римляне упорно жили в столетних циклах – они были дисциплинированные люди.

Циклы развития стран

Каждая страна – носитель цивилизационных ценностей – живет в соответствии со своими циклами. Например, у США он 77-летний и всегда имеет одну и ту же картинку: гражданская война – эпоха реконструкции – сорок лет процветания в новой структуре – длинный 20-летний кризис, когда у людей возникают сомнения в выбранной ими модели развития.

Америка полностью прошла три таких цикла и сейчас находится в начале четвертого – в момент перехода от неудовлетворенности ситуацией и наличием в стране двух альтернативных моделей развития к гражданской войне. И то, что сейчас творится с памятниками Севера и Юга, означает, что к гражданской войне они уже вполне готовы и в ближайшее время ее начнут.

В России довольно четко работает столетний цикл. Каждое начало века мы решаем одни и те же проблемы – обеспечение технологической и инфраструктурной независимости от Запада, обычно с внешней войной и революцией. После чего в течение около 70 лет мы держимся за предыдущую систему развития, а далее тоже попадаем в кризис.

Наши и американские циклы чем-то похожи. Наверно это связано с тем, что мы и американцы – это не осознающие себя народы, а осознающие себя территории.

Уникальность европейского цикла

Цикл, в котором живет европейская цивилизация, очень длинный. Мы к ней тоже имеем отношение – ведь мы находимся в зоне европейских представлений о развитии, но мы его резервный проект. Эта цивилизация создала свою империю – Европейский союз. Но уже сегодня эта империя входит в период упадка, подобно Древнему Риму. Как и две тысячи лет назад, причины те же самые: женщины не хотят рожать детей, а мужчины не хотят служить в армии. Как результат – приходят варвары и начинают менять образ жизни. Что самое важное, они перестают поддерживать сложные форматы жизни, мысли и деятельности. Это приводит к фазовой катастрофе.

Не так давно мы обнаружили короткий семисотлетний цикл, вложенный в двухтысячелетний европейский цикл. На наш век в этом прогнозе ничего хорошего не выходит, а именно – «чума» и «столетняя война» . Но не беспокойтесь, скоро будет «возрождение», «эпоха великих космических открытий» и быстрый последующий подъем.

Европейская цивилизация – это синтез утопий, культивированных в Средневековье как мечты о светлом будущем

Почему важно прохождение всех этапов цикла

Цикл для Европы есть естественный ответ на то, что называют «греческим парадоксом». Если немного упростить, то он звучит так: каждый следующий шаг развития неизбежен и приводит к появлению иного не только по отношению к предыдущему шагу, но и по отношению ко всем остальным предыдущим шагам. Это значит, что на каждом шаге развития появляется принципиально новое качество.

Чтобы объяснить это, рассмотрим альтернативный вариант развития Древнего Рима. Европа дошла до его уровня развития только в XVII веке. Но, предположим, все обошлось бы «темных веков» – без варваризации Рима. Все идет по прежней, нормальной и хорошо работающей схеме. Римляне открывают Америку, а Рим был от этого очень недалек, и начинают колонизацию огромного континента. У них происходит промышленный переворот в V-VI веке нашей эры, а может быть и раньше. В VIII веке римляне запускают первые космические корабли. В IX веке там появляются компьютеры и идет компьютеризация всего мира.

Но люди есть люди. Это означает, что мы получим те же самые «темные века», только не через «простые» варварские нашествия, когда убивали не всех, а только каждого второго, а через ядерную войну. Потому что римляне получили бы игрушку, которую не успели обработать внутри себя. Ведь до этого Рим не имел бы Первой и Второй мировых войн. Ему было бы не с кем воевать – он был слишком сильной державой. А поскольку опыта гигантской войны нет, то вы получаете выжженную землю и те же самые «темные века», только гораздо длиннее и тяжелее.

Что говорит теория циклов о нашем ближайшем будущем

Наше будущее обусловлено консенсусом элит относительно новой технологической революции. Итак, появляются робототехника и квантовые копиры, замкнутые циклы и «интернет производств».

Первое, что мы получаем в итоге – это абсолютная безработица. Некоторые говорят, что современные технологии сделают ненужными четыре миллиарда людей из семи. Они врут. Сделают ненужными все семь миллиардов. И с этим что-то нужно делать, потому что накормить этих людей проблем не будет, а вот дать им смысл жизни станет проблемой. Кто может представить себе, что такое бунт миллиарда людей, у которых все есть, но которым незачем жить – тот может мне об этом рассказать.

Далее нарушится баланс технологий. Потому что все станет цифровым, гуманитарные технологии, которые плохо оцифровываются, начнут отставать еще больше, чем уже отстали. Мы окажемся в мире, созданном не для нас.

Непреодолимость противоречий

Мы столкнулись с тем, что у нас начинается нарастание противоречий сразу на всех уровнях. Растут противоречия между всем и всем. Между государствами, внутри корпораций, между разными структурами надгосударственного типа – доминатом и субдоминатом, между типами властей.

И вот здесь прогностика начинает вставать в тупик. Как правило, у нас всегда есть хотя бы событийный способ завершения конфликта. Например, «устроим большую войну и разберемся». Но в данном случае у нас нет даже внятного военного механизма. Мы можем начать войну, но мы не уверены, что война способна решить противоречие такого масштаба. Причем, заметьте, мир сейчас довольно стабилен. И эти противоречия растут внутри стабильного мира. Это означает, что это проходит через каждую его точку.

При этом есть то, чего роботы, по крайней мере сейчас, а возможно еще очень долгое время делать не смогут. Человек может иметь в своем распоряжении тонкие различия – может различать работающее и неработающее, живое и неживое, важное и неважное. Это единственное, где мы еще можем составить конкуренцию искусственному интеллекту.

То, что мы понимаем под искусственным интеллектом – пока все еще набор алгоритмов, но уже скоро может появиться то, что нас действительно удивит

Точки притяжения сценариев развития

Существует четыре аттрактора, которые возникают сегодня, когда вы смотрите на будущее. Это точки притяжения, в которых сходятся группы траекторий развития событий.

Первый – катастрофическое будущее с глобальной войной. Поскольку при таких противоречиях какая-нибудь большая катастрофа уровня Йеллоустона с выводом из строя целого континента может быть сравнительно приемлемым выходом, некоторые люди давно и усердно над этим работают. Второй – недочеловеческое будущее – это кризис человечества и возврат к варварству, пусть и технологическому. Третий аттрактор – нечеловеческое будущее: доминирование постлюдей, трансгуманоидов. Становление робомира. И, в принципе, у нас есть какое-то человеческое будущее.

Аттракторы примерно одинаковы – каждый из них возможен. Все они пересекаются между собой. Долгое время мы не сможем сказать, в каком именно из этих будущих нам предстоит жить.

Что делать в условиях этих сценариев развития

Относительно мира через сто лет важно понимать, что меняться будут не столько технологии, сколько мы сами. У нас будут возникать новые инструменты мышления. Мышление – лучшее из всех инструментов, которое человечество когда-либо создало. Мышление позволяет лучше познавать, обучать, производить, и управлять. Но этот инструмент плохо развит и плохо используется, а главное – мы ему регулярно не доверяем.

Для нас важны три формы мышления: мышление, думание и разум. Они образуют баланс, который есть у каждого из нас. Мы можем характеризовать этот баланс тремя характеристиками: интеллект, харизма и мудрость.

Интеллект – это работа нашего центрального процессора, то, чем когда-то мы здорово гордились. Это наше умение решать конечные измеримые задачи.

Мудрость – это возможность делать тонкие различия: благо – польза, добро – зло, новое – иное, важное – неважное. Это работа с задачами, которые в принципе не допускают алгоритмизации.

И наконец – харизма. Умение поддерживать связь с целым. Воспринимать трансцендентное в бытовом, находить бытовое в трансцендентном. У компьютеров пока харизмы нет. Очень важно, что харизма – это единственная часть нашего мышления, обособленная к смещению, прыжку, ароморфозу, к созданию не нового (новое всегда имеет предшественника), а иного, которое предшественника не имеет.

 

 

Иллюстрация The Theory Of Empty Space by hypnothalamus

Слайды в тексте из презентации Сергея Переслегина для доклада «Мир через 100 лет»

Источник