30 января 1945 года подлодка под командованием Александра Маринеско в районе Данцингской бухты потопила лайнер «Вильгельм Густлофф». Ну судне высотой с 15-этажный дом находились девять тысяч человек.

Подобное событие стало стратегическим успехом советского военно-морского флота, а для Германии — крупнейшей морской катастрофой. История известна под названием «атака века».

Интересно, что Гитлер пришел к власти тоже 30 января: в этот день в 1933 году он стал канцлером Германии. А день рождения соратника Гитлера — нацистского функционера Вильгельма Густлоффа, в честь которого и назвали гигантский лайнер, — тоже приходится на 30 января. Звезды сошлись! Его застрелили еще в начале 1936 года, а с подачи геббельсовских идеологов объявили мучеником и увековечили его имя на борту корабля, потопленного тремя торпедами с подводной лодки капитана III ранга Маринеско в январе 1945 года.

К слову, Гитлер сам выбирал имя кораблю, называя его шедевром кораблестроения. Лайнер должен был олицетворять мощь и совершенство «тысячелетнего рейха», являлся символом и считался непотопляемым.

фото: en.wikipedia.org

Корреспонденту «МК» удалось встретиться с едва ли не единственным оставшимся на сегодня в живых членом экипажа подлодки С-13, который участвовал в той легендарной атаке. Гидроакустик, капитан-лейтенант Станислав Звездов был самым молодым в команде — остальные были старше его как минимум на 10 лет.

Я стою рядом с ним, здороваюсь за руку и ощущаю одновременно трепет и восхищение. Высокий и подтянутый, с выправкой морского офицера, в свои 92 года Станислав Александрович, уверена, много раз ловил на себе восторженные взгляды слабой половины человечества.

— Станислав Александрович, почему об этой странице истории так мало известно?

— Действительно, история о мужестве и таланте Александра Маринеско, о том походе в конце войны, для многих — неизвестная страница. О ней старались умалчивать по ряду причин.

Одна из них касается самой личности командира субмарины. Маринеско был именно личностью — открытым, дерзким, мог возразить любому начальнику, независимо от положения. Всегда говорил правду в лицо, а таких начальство не любит. Даже высшее звание Героя Советского Союза капитану III ранга Александру Ивановичу Маринеско присвоили только через 27 лет после его смерти (т.е. через 45 лет после той героической атаки) — в 1990 году.

— В 1945 году вам было всего 17 лет. Как вы оказались в экипаже субмарины С-13?

— Я родился в 1928 году и по возрасту никак не мог быть призван в армию. Когда началась война, мне было 13 лет. В 1944 году я приписал себе два года, чтобы меня отправили на фронт. Я был рослый здоровый парень. Еще в школе увлекался морским делом, занимался в кружке моряков, знал основы этой профессии. Во время аттестационной комиссии на это обратили внимание, и меня направили в Краснознаменный учебный отряд подводного плавания на отделение гидроакустики, а после усиленной шестимесячной подготовки распределили на Балтику. Так я стал членом экипажа подлодки С-13, которой командовал великий Александр Маринеско. Под конец войны на его счету был самый большой в советском подплаве (подводные плавающие средства) суммарный тоннаж затопленных кораблей.

— Какая военная обстановка сложилась в то время?

— После выхода Финляндии из войны в начале 1944 года наши военно-морские силы перебазировались из Кронштадта в финские порты. Раньше это невозможно было сделать: еще в начале Великой Отечественной немцы перегородили Финский залив от берега до берега противолодочными сетями и минными полями. Поэтому наши боевые корабли не могли участвовать в сражениях. При преодолении противолодочного барьера в 1942–1943 годах бесславно и безрезультатно погибли 22 подводные лодки.

В ночь под Новый, 1945 год мы стояли в порту Турку. Лодка готовилась к своему пятому боевому походу. Мы заправляли топливо, пополняли запасы воды, проверяли техническую часть. В праздничные дни наш командир получил увольнение на берег и пошел с товарищами в город. Правда, вернулся на базу с опозданием. Причина была банальна: ту ночь он провел с женщиной. Но этот факт использовали недоброжелатели. Его незаслуженно обвинили в измене: доложили руководству, что он мог передать этой женщине секретные военные шифры. Задержка офицера в иностранном порту заинтересовала СМЕРШ. У контрразведки разговор короткий: виновен — расстрел, не доказана вина — штрафбат…

Информацию проверили: женщина оказалось шведкой русского происхождения. Александру Маринеско на тот момент было 32 года, а ей — 26. Политуправление получило выговор за плохую работу с личным составом, а Маринеско спасла репутация высококлассного профессионала подводной войны. На Балтике воевало 13 подводных лодок, но уцелела только одна-единственная, которой командовал Маринеско, — С-13.

— То есть перед легендарным походом сложилась непростая ситуация?

— Да. Мы все очень переживали за Александра Ивановича, что его так несправедливо обвинили. И вот в этом состоянии, с опальным командиром, мы выходим в море на боевое задание. Экипаж подводной лодки — всего 47 человек, все знают друг друга в лицо. Половина экипажа были украинские ребята.

С командиром было очень легко работать. В жесткие рамки военного устава он привнес дух демократичности. Если он был неправ, ему можно было возражать. Весь наш экипаж работал как часы.

Александр Маринеско.

Как все одесситы, Маринеско любил непринужденные шутки и задорно пел. Он не придирался к формальностям, форме одежды, но жестко требовал от каждого четкого выполнения своих обязанностей. Во время аварии, например, в лодке автоматом отключается освещение, и все свои действия ты делаешь на ощупь. Ошибиться означало погибнуть. Муштры у нас не было, и за это его тоже недолюбливало руководство.

Маринеско был дерзким, умелым, инициативным командиром. Его первая лодка М-96 благодаря мастерству Александра Ивановича была лучшей по скорости погружения. Ведь самое главное оружие субмарины — скрытность. Нужно вовремя уйти от преследования, выполнить задание…

— А как развивались события в тот день — 30 января 1945 года?

— Отмечу, что «атака века» вошла в историю ВМФ не благодаря, а скорее вопреки официальной пропаганде. Этот термин был принят не нами, а англичанами. Атака сорвала морскую блокаду Англии. И переоценить эту историческую победу невозможно.

Наша подлодка 9 января 1945 года вышла из финского порта Турку на боевую позицию в южную Балтику, в район банки Штольф. Мы дежурили две недели, так и не встретив кораблей противника. На свой страх и риск командир меняет район дежурства и занимает рискованную позицию вблизи выхода из Данцингской бухты. Как опытный моряк, Маринеско понимал, что скорее всего суда противника пойдут прибрежным фарватером.

И вот 30 января на выходе из бухты мы обнаружили конвой, а при сближении увидели крупную цель, которая пересекла курсовой угол лодки и уходила. Чтобы ее догнать, мы всплыли и пошли в надводном положении параллельно курсу противника. Лайнер шел со скоростью 16 узлов. На самом полном ходу подлодка дает 18 узлов, но командир приказал форсировать двигатели, и мы дожали до 19,5 узла. Сумасшедшая гонка продолжалась около двух часов. Командир не сходил с мостика: сильно штормило, налетали снежные заряды, видимость была отвратительная. Но нет худа без добра: лодку, идущую полным ходом в крейсерском положении на фоне берега, противник не заметил.

В 23.02 курсовой угол достиг расчетного, и после команды командира в 23.08 был произведен залп тремя торпедами с носовых аппаратов с дистанцией 4,5 кабельтовых (800 метров). Через 38 секунд мы услышали сильнейший взрыв. Все три торпеды попали в борт лайнера. Это было страшное зрелище! В момент взрыва все осветилось вокруг лайнера, немцы посыпались в ледяную воду гроздьями.

Мы еще не знали, какую важную цель поразила наша подлодка С-13 под командованием Александра Маринеско. Для рейха потеря 70 подготовленных экипажей для подводных лодок была невосполнимой.

— Как вам удалось уйти в тот день от погони кораблей охранения?

— Лодку преследовали в течение двух часов. На нас сбросили более 200 глубинных бомб. Но наш командир был подводным асом. Его тактическое мастерство, хладнокровие, нечеловеческое чувство опасности, интуиция спасли подлодку от гибели. Маринеско проявил военную хитрость. Когда мы уходили, лодка не легла на дно, а четко и безошибочно маневрировала, ориентируясь на акустические данные. Мы шли на малых глубинах — примерно на 27 метрах, что противоречит инстинкту самосохранения. Понимая, что немцы стянут в этот квадрат дополнительные противолодочные средства, мы направились в открытое море. На пути у нас было минное поле — пришлось преодолеть и его. Александр Иванович был прекрасным военным тактиком. К слову, он хорошо играл в шахматы. Ведь удачная торпедная атака, расчет пути следования — это как блестяще сыгранная шахматная партия! Маринеско разгадывал маневр противника на несколько шагов вперед…

Через десять дней, в том же боевом походе, наша подлодка торпедировала вспомогательный крейсер «Генерал фон Штойбен» водоизмещением 14,6 тысячи тонн. На его борту находилось 4,6 тысячи отборных фашистов и большая партия боеприпасов. И здесь расчет нашего командира оказался безошибочным.

— Историки пишут, что лайнер «Вильгельм Густлофф» был переполнен, потому что на его борту наряду с военной элитой было много беженцев…

— В середине января 1945 года началось масштабное наступление красноармейских частей в Восточной Пруссии. В этот период немцы активно эвакуировали из Данцига свои войска, чиновничий аппарат, гестапо и т.д. А главное — на судно «Вильгельм Густлофф» погрузились более трех с половиной тысяч немецких подводников. Это экипажи примерно 70 фашистских субмарин. Гитлер планировал развязать против англо-американцев большую подводную войну. Он собирался прервать морское снабжение союзных войск, которые двигались к границам рейха. У гитлеровцев были новейшие подводные лодки. Они стояли в порту Киля и Гамбурга и ждали только опытных экипажей. Эти экипажи и направлялись туда на лайнере.

Этот корабль, преобразованный в военный транспорт, и близко не имел на борту никаких обозначений Красного Креста и подобных символов, которые полагалось нести судну, эвакуирующему раненых и мирных жителей. Корабль был покрашен в защитный цвет. Маринеско не предполагал, что там могут быть беженцы. Но немцы грузили на «Густлофф» одновременно мирных жителей и элиту немецкого подплава. Это значило, что вторые прикрываются первыми. Из всех пассажиров спаслись, по разным данным, больше тысячи человек.

— А как трактовала немецкая сторона события, произошедшие в день торпедной атаки «Вильгельма Густлоффа»?

— Я вам скажу: трактовала неоднозначно. Но заслуживает внимания мнение одного из оставшихся в живых членов экипажа лайнера — Гейнца Шена. Он посвятил себя изучению этой катастрофы и считает, как и большинство экспертов, что действия Маринеско соответствовали международному морскому праву.

«Вильгельм Густлофф» был учебной плавучей базой для подводного флота — кораблем ВМФ Германии. Но должностные лица немецкого военного флота позволили подняться на боевой корабль тысячам беженцев. Вот с этого момента они взяли ответственность за их жизнь. То есть «Густлофф» был законной военной целью советских подводников. Это подтверждают следующие факты: корабль шел полностью затемненным, имел на борту 6 счетверенных автоматических пушек. Он сопровождался усиленным конвоем в семь вымпелов (так говорят моряки, имея в виду корабли). То есть лайнер сопровождали 3 эсминца и 4 тральщика. По международным правилам хождение гражданских судов в акватории, где ведутся боевые действия, категорически запрещено.

— Как сложилась судьба вашего героического экипажа и командира Маринеско после войны?

— Чиновники так и не простили ему дерзость характера. По окончании войны, когда надобность в подобных героях отпала, он был разжалован до старшего лейтенанта и уволен с флота. К 1947 году наш экипаж расформировали. Я поступил в училище ВМФ, cтал курсантом.

Очень долгое время мы ничего не знали о судьбе нашего командира. В советское время упоминать его имя в СМИ было запрещено. Но он не нуждался в признании властей: Маринеско стал народным героем. Кстати, сам Александр Иванович героем себя не считал — такие люди обладают удивительной скромностью. Когда он пошел работать на завод, никто там и не знал, что трудится бок о бок с «подводником №1» — командиром подлодки С-13. Он умел воевать с врагами, но чиновничье хамство и хитрость победить не смог.

Александр Маринеско умер в нищете и забвении. Несправедливость в оценке его масштабной личности была настолько очевидной, что было образовано несколько комитетов, целью которых было защитить честь и достоинство талантливого, мужественного командира субмарины.

Наш корреспондент со Станиславом Звездовым.

С высоты прожитых лет я понимаю глубинные причины трагической судьбы моего командира. Он был неординарным капитаном III ранга и не укладывался в прокрустово ложе наших уставов. В атаке был хитер и бесстрашен, а на берегу часто не понимал границ субординации. Гордый был. Не позволял себя унижать. А это привело к конфликту с чиновниками из штаба политуправления — их это раздражало. И как только представился случай, посредственность — в лице замкомбрига, капитана I ранга Курникова — постаралась принизить величие подвига Александра Маринеско, а его самого охарактеризовать как пьяницу, дерзкого, недисциплинированного офицера. Это и обусловило его трагическую судьбу. Он так и умер непризнанным.

Сейчас многое видится иначе. Не без усилия многих честных моряков справедливость взяла верх, и Александру Маринеско присвоили звание Героя. Но по совокупности побед, результативности, стратегическим последствиям, не имеющим себе равных в истории советского флота, лодке С-13 также должно быть присвоено звание гвардейской — «не ради славы живущих, а в назидание потомкам»! В этом я абсолютно уверен. Справедливость должна быть восстановлена до конца.

Источник