Неперехваченное исключение

Ошибка (databaseException): Enable backtrace for debug.

Поддержка пользователей UMI.CMS
www.umi-cms.ru/support
Знаниевый реактор -Первая Мировая война между Реальностями 

Проекты

Новости

29.02.2024


Россия предложила БРИКС новый способ торговли без Запада. Страны БРИКС во главе с Россией изучают вариант создания собственной системы внешнеторговых расчетов на основе блокчейна. Этот путь может стать не только выгодным с экономической точки зрения, но и безопасным с политической. Потому что сделает страны БРИКС независимыми от воли западных политиков.

09.02.2024


Эффект Николаева: простое доказательство того, что американцы не высаживались на Луне. За те пятьдесят с лишним лет, как американцы побывали на Луне, каких только исследований и доказательств не было приведено в пользу того, что на самом деле они туда не высаживались. Мы уже не раз касались этой темы, в частности рассказывали об «эффекте Джанибекова». Сегодня мы расскажем о другом эффекте – «эффекте Николаева», который доказывает, что видео о высадке астронавтов миссии «Аполлон-11» на Луне и возвращении на Землю – не документальное кино, а художественное.

05.02.2024


Разведчик ГРУ Анатолий Днепров и его потрясающая «Суэма» - это настоящая революция в советской фантастике тех лет. «Суэма» - это первая научно фантастическая повесть Анатолия Днепрова, написанная в далеком 1958-м году, и сразу же сделавшая имя этого бывшего военного разведчика известным не только в СССР, но и во всем мире. Дело в том, что за границей, в том числе и капиталистических странах, это произведение издавалось в два раза чаще, чем на родине писателя.

Архив новостей

Опрос

Какой проект интересней?

Инновационное образование и технологическое развитие

Рабочие материалы прошедших реакторов

Русская онтологическая школа

Странник

Ничего не интересно


Видео-галерея

Лекция С.Б.Переслегина, прочитанная в "Киевском дискуссионном Клубе Дилетантов"

Интервью С.Б.Переслегина на РОШ-2 в Димитровграде

Фотогалерея

Подписка на рассылку новостей

 

Первая Мировая война между Реальностями

Фрагменты новой книги Сергея Переслегина "Первая Мировая война между Реальностями"

 

Восточная Пруссия: перед сражением

 

В рамках плана Шлиффена состав 8-й армии должен отвечать принципу экономии сил при обороне, то есть предполагалось, что противник будет иметь заметный перевес. Главным германским козырем была инженерная подготовка театра военных действий. Сама геометрия Восточной Пруссии способствовала действиям 8-й армии по внутренним линиям. Чтобы максимально использовать это преимущество, немцы, во-первых, оптимизировали железнодорожную сеть провинции, а, во-вторых, построили линию укреплений в Летценском озерно-болотистом районе, разделяющем внутренние фланги 1-й и 2-й русских армий.

Устойчивость позиции 8-й армии придавали две первоклассные крепости – Кенигсберг на балтийском побережье и Торн на Висле.

 

Задача, стоящая перед обеими сторонами в Восточной Пруссии, была очень сложной. Русские армии, в принципе, не могли организовать нормальное взаимодействие между собой – по крайней мере, до овладения Летценом и летценской линией укреплений. Да и после этого угроза со стороны Кенигсберга все время будет «тянуть» 1-ю армию вправо, а угроза со стороны Торна вынудит 2-ю армию сместиться влево, что опять-таки нарушит взаимодействие армий. Понятно, что, пользуясь преимуществом внутренних линий, немцы имеют возможность сосредоточить превосходящие силы против любой из русских армий и разбить ее.

Русское Верховное Командование полагало, что нашло идеальный способ согласования действий 1-й и 2-й армий, создав новую управленческую инстанцию – Северо-Западный фронт. Это решение и в самом деле было удачным, но открытым остался главный вопрос: что именно должно сделать командование фронтом для обеспечения взаимодействия русских войск, разделенных Мазурскими болотами и Летценской линией укреплений?

Для немцев главная трудность состояла даже не в банальной нехватке войск, а в постоянно нависающей над 8-й армией фланговой угрозе. Если 8-я армия будет действовать пассивно, русские смогут отрезать ее и от Кенигсберга, и от Торна, а впоследствии окружить. Если 8-я армия атакует одну из русских армий, она должна добиться победы достаточно быстро – иначе русские, пользуясь преимуществом внешних линий, выйдут в лучшем случае на ее открытый фланг, а в худшем случае – в тыл.

 

Таким образом, в Восточной Пруссии обеим сторонам приходится играть на опережение. Причем, эта темповая игра должна каким-то образом увязываться и с операциями в Галиции, и с событиями на Западном фронте. Вновь отметим, что послевоенная критика российского командования в отношении преждевременности наступления 1-й и 2-й армии в Восточной Пруссии не обоснована ни с точки зрения интересов Восточного Фронта в целом, ни, тем более, в логике коалиционной войны.

 

Следует сказать несколько слов о связности северного и южного участка Восточного Фронта. Казалось бы, русским сам Бог велел действовать по внутренним операционным линиям, используя коммуникации «Польского балкона» и, прежде всего, Варшавский узел дорог. Здесь, однако, есть свои тонкости. Прежде всего, кризисы на севере – в Восточной Пруссии, и на юге – в районе Люблина практически синхронизированы, и русское командование не располагает возможностями управлять временем их наступления. Во-вторых, на севере нет удобных конечных станций погрузки воинских эшелонов (хотя на юге они есть). В отношении воинских перевозок «Польский балкон» анизатропен – перебрасывать армии с австрийского фронта на германский можно гораздо быстрее, чем с германского на австрийский.

Связность Восточной Пруссии и Галиции усугубляется разницей в ширине русской и европейской железнодорожной колеи.

Для немцев перевозки между Восточной Пруссией и Галицией носили кружной характер и требовали много времени. С другой стороны, вроде бы, напрашивается наступление из Восточной Пруссии в район города Седлец с выходом в глубокий тыл русским армиям, оперирующим в районе Люблина. О реальности этого наступления мы поговорим ниже.

 

 

Восточная Пруссия: Притвиц

 

Общий замысел Ставки в отношении Северо-Западного фронта понятен: обе армии двигаются по сходящимся направлениям на Кенигсберг, имея целью разгромить 8-ю германскую армию либо заставить ее отойти за Вислу. По условиям местности и начертания железнодорожной сети 1-я армия вступала в контакт с противником раньше  2-й, что создавало серьезные трудности.

Командование Фронтом решило возникшую проблему едва ли удовлетворительно. Я.Жилинский приказал 1-й армии отрезать германские войска от Кенигсберга, то есть выполнить захождение правым крылом, что способствовало сближению войск 1-й и 2-й армии. От 2-й армии он потребовал всемерно ускорить движение на север, направив правый фланг непосредственно на Летцен. Этот приказ уменьшал промежуток между армиями, но полностью ликвидировать его мешала труднопроходимая местность и Летценские укрепления. В результате обходное движение 1-й и 2-й армий потеряло размах, хотя органическая слабость в развертывании русских войск осталась.

Восьмая армия по замыслу Шлиффена находилась в стратегической обороне, но выполнять оборонительную задачу ей предстояло активными действиями. «Контрольное решение» старого фельдмаршала для выпускников германской Академии Генерального штаба представляло собой внезапный удар по внутреннему флангу ближайшей из русских армий, то есть, по условиям местности – 1-й армии.

 

Армия П.Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии 17 августа между 8 часами утра и 14 часами дня. В тот же день случился довольно сумбурный бой у Сталлюпенена. Двадцать седьмая пехотная дивизия 3-го корпуса атаковала 1-й германский корпус, увлеклась боем с 1-й германской дивизией, выиграла его левый фланг, стала обходить правый – и нарвалась на контрудар со стороны 2-й дивизии того же корпуса. В результате 27-я п.д. была разгромлена и отхлынула назад, ее потери достигли 6.500 человек. Германский 1-й корпус также отошел: к концу дня его командир, наконец, оценил изолированность своего положения и перспективы возобновления боя с утра[1].

Двадцатого августа произошло большое сражение. Русская армия развернулась между Гольдапом и Гумбиеном. Командующий 8-й армией М.фон Притвиц принял решение атаковать сначала северную, а затем южную группу русских.

В общем и целом Притвиц повторил ошибку Франсуа. Его решение провоцировало преждевременный бой слишком близко от границы, да и по своему замыслу было явной самодеятельностью – фронт 1-й армии был слишком узок для задуманного Притвицем маятникового маневра.  

Как и следовало ожидать, решение М.Притвица привело к двум не связанным между собой фронтальным боям – у Гумбиена и у Гольдапа.

На гумбиенском участке столкнулись почти равные силы – 68 русских батальонов против 64 германских. Под Гольдапом немцы имели значительное превосходство 26 батальонов против четырнадцати. Германская артиллерия превосходила русскую и под Гумбиеном, и под Гольдапом.

Бой у Гумбиена начался на рассвете наступлением 1-го и 17-го германских корпусов, охвативших правый фланг 28-й дивизии. Одновременно германская кавалерия, двигаясь в пустом пространстве, атаковала штаб 1-й армии, но была отбита этапным батальоном.

Попытка двойного обхода русских позиций с севера и юга привели к тому, что германские войска потеряли связь со своей артиллерией и попали под огонь русских батарей.

В послевоенных свидетельствах обеих сторон указывается, что, как ни странно это звучит, германская пехота в этот момент потеряла устойчивость. Первый корпус отошел к Гумбиену, потеряв все результаты дня. Семнадцатый корпус, бросив противнику полный артиллерийский дивизион, бежал к реке Ангерап, его привели в порядок лишь к к исходу 21-го августа.

В районе Гольдапа немцы разбиты не были, но и никакого успеха не имели.

 

Трудно сказать, что собирался делать Притвиц, если бы в Гумбиенском сражении ему сопутствовал бы успех. Приостановка наступления 1-й русской армии у самой границы лишь улучшала геометрию операции Северо-Западного фронта. Восьмая армия не могла развивать успех и должна была сразу же предпринять новый маневр, направленный уже против 2-й русской армии.

Но успеха не было. Напротив, три германских корпуса понесли тяжелое поражение, причем 17-й корпус был, по оценкам Притвица, полностью небоеспособен. К вечеру 20-го августа становится ясно, что 8-я германская армия не может продолжать сражение под Гумбиеном. И в этот момент штаб армии получает донесение, согласно которому 2-я русская армия перешла границу Восточной Пруссии и наступает на север.

М.Притвиц потерял важный темп, и его положение сразу стало очень тяжелым.

Командующий 8-й армией принимает решение об отходе войск за Вислу и ставит в известность об этом германский Генеральный Штаб.

 

М.фон Притвиц.

Родился в 1848 году в семье генерала Густава фон Притвица, участвовал в Австро-Прусской и Франко-Прусской войнах, получил Железный Крест. Служил в Генеральном штабе и на различных командных должностях (1885 г. – командир роты, 1890 – командир батальона, 1896 – командир полка). С 1897 г. Притвиц командует бригадой, в 1901 г. получает дивизию, в 1906 г. – корпус. В 1913 г. назначен генерал-инспектором 1-й армейской инспекции (Кенигсберг), а 2 августа 1914 года становится командующим 8-й армией.

За этим перечислением дат и должностей не просматривается ничего личного, индивидуального, персонального. Даже про семью можно сказать, что она типична для немецкого юнкера: «женился на Ольге фон Девиц, дочери богатого землевладельца».

М.Притвиц попал едва ли не на единственную в рамках плана Шлиффена должность, где от занимавшего ее генерала требовалось самостоятельное мышление, даже некая «искра гения».

Он прокомандовал 8-й армией всего 19 дней.

 

Восточная Пруссия: Людендорф

 

Первая загадка Восточно-Прусской операции: получив донесение М.Притвица, Х.Мольтке немедленно отстраняет его от командования и увольняет в отставку. Понятно, что было за что, но для «мрачного Юлиуса», как кайзер почему-то именовал Мольтке, подобная решительность была совершенно нехарактерна.

Вторая загадка Восточно-Прусской операции: командующим армией назначен вызванный из отставки Пауль фон Гинденбург, до этого дня ничем особенным себя не проявивший, и даже не заработавший на Франко-Прусской войне обязательного Железного Креста. Трудно сказать, с чего Х.Мольтке решил, что этот вполне заурядный прусский генерал может спасти 8-ю германскую армию и ситуацию на востоке в целом?

Третья загадка: начальником штаба к нему назначается Э.Людендорф, штабной офицер, специалист по мобилизационным мероприятиям, классический тип «скорее учителя математики, чем строевого офицера». Э.Людендорф очень хорошо проявил себя при штурме Льежа, когда 6-го августа принял на себя командование 14-й бригадой, прорвался в промежутке между льежскими фортами и захватил город и мосты через Маас. Ему, конечно, очень повезло в этом бою – у бельгийцев были целые сутки, чтобы просто раздавить изолированную внутри кольца фортов 14-ю бригаду – но, в конце концов, везение является полезным человеческим качеством.

Э.Людендорф прибыл в армию 23 августа и очень быстро прибрал к рукам и штаб, и собственного командующего.

 

Восьмая армия отступала. Остановить ее движение по инерции было невозможно:   1-й корпус уже грузился в вагоны в Кенигсберге. Первая русская армия перешла к преследованию, но двигалась она медленно.

 

За это медленное движение Я.Ренненкампфа обвиняли в военной безграмотности и даже в предательстве. В 1918 году генерал был расстрелян большевиками в Таганроге. Формально его обвиняли в попытке сбежать за границу, припомнили ему и активное участие в подавлении Первой русской революции 1905 – 1907 гг., но, вне всякого сомнения, реальной причиной казни была именно «измена Ренненкампфа» в августе 1914 года.

Между тем, 1-я армия просто не могла быстро двигаться вперед. Я.Ренненкампф понимал, что германские войска не были разбиты в Гумбиенском сражении, и полагал, что они в любой момент могут контратаковать, опираясь на Кенигсберг и, возможно, используя в качестве подкреплений части гарнизона крепости. Опыт боев под Сталлелюпененом и Гумбиеном показал, что оперативное взаимодействие русских войск оставляет желать лучшего даже в масштабе корпуса, не говоря уже об армии. В такой ситуации огульное наступление приводило 1-ю армию в промежуток между Кенигсбергом и Летценом, куда ее корпуса приходили бы несогласованно. В подобных условиях трудно требовать от Я.Ренненкамфа быстрого движения к запауд, скорее, следует ожидать, что он будет равнять корпуса по одной линии (то есть, ориентироваться на отстающие части) и приложит все усилия для того, чтобы обезопасить себя со стороны Кенигсберга. Надо также учесть, что довоенные прикидки и проведенные стратегические игры однозначно показывали, что 1-я армия вырывается вперед и подвергается риску изолированного поражения, в то время как 2-я армия отстает и портит этим всю геометрию операции.

В общем и целом, обстановка нацеливала Я.Ренненкамфа именно на медленное продвижение к западу.

 

Э.Людендорф это просчитал. Его план операции предполагал, «оттолкнуться» от  1-й русской армии,  очень быстро перегруппировать войска и обрушиться на войска А.Самсонова, причем «полезное» - удар по внутреннему флангу 2-й армии в логике «контрольного решения» А.Шлиффена, он решил сочетать с «приятным», то есть с обходом ее внешнего фланга. Здесь, конечно, сыграла свою роль сложившаяся обстановка: 1-й корпус уже находился на колесах, и его проще всего было перемещать через Мариенберг к Дейч-Эйлау, усилив «по дороге» гарнизоном Торна.

С севера снималось все. Завесу перед 1-й армией должна была составить конница (которой у 8-й германской армии было не так уж много) и гарнизон Кенигсберга[2].

 

 

Э.Людендорф учел, что штаб Северо-Западного фронта санкционирует медленность продвижения Я.Ренненкамфа на запад, и при этом будет требовать быстрейшего продвижения армии А.Самсонова на север. Понимал он и то, что А.Самсонов будет подсознательно считать свой правый фланг косвенно прикрытым нависающей с северо-востока 1-й армией, уже миновавшей Летцен. Алленштейн, одна из важнейших точек связности позиции, оставался без всякой защиты – приманка центральным корпусам 2-й армии.

И при всех этих обстоятельствах, сражение, которое германские источники называют «битвой под Танненбергом», оставалось азартной темповой игрой. Одержит 8-я армия полную победу или потерпит тотальное поражение, определялось ответом на вопрос: что произойдет быстрее – окружение 2-й русской армии под Танненбергом или выход 1-й русской армии к Алленштейну.

Э.Люденфорф успел.

 

 

Поражение армии А.Самсонова было полным. Ее командующий застрелился. В плен попало свыше 50.000 человек, среди них 13 генералов, 230 орудий. Общие потери   2-й армии составили 56.000 человек, то есть 90% потерь составили пленные, что характерно для образцовых операций на окружение. 

П.Гинденбург и Э.Люденфорф заслуженно стали национальными героями Германии. «Генерал-фельдмаршал Гинденбург 9 декабря 1916 года за свои выдающиеся заслуги был награжден особой, специально для него изготовленной высшей степенью Железного Креста – Звездой Большого Креста Железного Креста. Эта награда представляла собой золотую восьмиконечную звезду с наложенным на нее Большим Крестом Железного Креста (по статуту Звезда Большого Креста Железного Креста изготавливается из серебра). До Гинденбурга этой награды удостоился только один человек – генерал-фельдмаршал Гебхард фон Блюхер (31 августа 1813 года)».

 

Э.Людендорф родился в 1865 году в деревне Крушевня возле Позена (Познань). Он не относился ни к юнкерству, ни к грюндерству, его семья, скорее, была связана с немецкой интеллигенцией (младший брат генерала – Ганс Люденфорф, известный астроном, директор Потсдамской обсерватории, трижды избирался президентом немецкого астрономического общества, область интересов – солнце, спектрально-двойные и переменные звезды, история астрономии).

Получил домашнее образование на небольшой семейной ферме. Благодаря отличному знанию математики поступил в кадетскую школу. С 1894 года – офицер Генерального штаба, с 1904 по 1913 г. возглавлял отдел мобилизации и, в частности, занимался «проблемой Льежа». Снят с должности в 1913 году, отстаивая юнкерскую позицию в грюндерском рейхстаге, настаивающем на приоритетном развитии военно-морских вооружений. Назначен командовать пехотной дивизией и это, похоже, его единственный опыт на строевой должности. С августа 1914 года – заместитель начальника штаба 2-й армии. В сущности, назначен штабным офицером при виртуальной «Маасской армии» Эммиха, как «специалист по Льежу».

За прорыв 14-й бригады к мостам через Маас и проявленную распорядительность получил высший военный орден Германии Pour ie Merite и назначен начальником штаба 8-й армии. С августа 1916 года – первый генерал-квартирмейстер, то есть заместитель П.Гинденбурга, назначенного начальником Генерального штаба. Как и прежде, держит П.Гинденбурга в руках, и управляет войной по собственному разумению.

Автор концепции тотальной войны.

В рамках этой концепции одобрил предложения А.Тирпица по неограниченной подводной войне. Создал концепцию решающего наступления на Западном фронте, как единственного шанса добиться приемлемого мира. После провала этого наступления создал условия для социал-демократического переворота в Германии, как основы версии об «ударе в спину» (смотри «Интерлюдию 4: последнюю операцию Людендорфа).

В отставке с 26 октября 1918 года.

После завершения войны бежал в Швецию, вернулся в Германию в 1920 году, принял участие в «Пивном путче». Был судим и оправдан, назвал свой оправдательный приговор «грубейшим нарушением закона», раз уж «его подельники были признаны виновными».

С 1925 года расходится во взглядах с Гинденбургом и Гитлером и организовывает собственное политическое движение «Танненбергский союз». В 1928 году покидает НСДАП и завершает политическую карьеру. Существует миф, что узнав о назначении Гитлера рейхсканцлером, отправил Гинденбургу письмо следующего содержания: «Я торжественно предсказываю Вам, что этот человек столкнет наше государство в пропасть, ввергнет нашу нацию в неописуемое несчастье». В настоящее время эта цитата считается доказанной фальшивкой, хотя по стилю она действительно может принадлежать Людендорфу. Во всяком случае, характерно, что после прихода Гитлера к власти «Танненбергский союз» был запрещен.

Уйдя из политики, Людендорф вместе со своей второй женой занялся эзотерикой антихристианской антиеврейской и антимассонской направленности, организовал «Общество познания Бога», существующее до сих пор.

В 1935 году Гитлер предложил Людендорфу звание фельдмаршала, но Людендорф отказался, сказав «Фельдмаршалами рождаются, а не становятся».

Умер от рака в 1937 году, похоронен Гитлером со всеми почестями.

 

 

Pax Rutenia – альтернативная версия Восточно-Прусской операции

 

Мне приходилось читать («и даже писать» (с) Д.Бронштейн), что задача, стоящая перед русскими войсками в Восточной Пруссии, была принципиально неразрешима, что немцы создали там театр военных действий, обеспечивающий непобедимость обороняющейся на нем армии: «Кальдер соорудил из элементов математических уравнений идеально законченное целое – этакий карательный механизм; он не оставил никакой отдушины ни для моих, ни для чьих-либо, даже сверхъестественных навигационных способностей; ничто не могло нас спасти».

Но к столетию со дня начала Первой Мировой войны проектная группа «Знаниевый реактор» организовала большую стратегическую игру, посвященную событиям августа 1914 года, и тут неожиданно оказалось, что, как справедливо пишет Б.Такман: «Отшумевшие битвы, как и мертвые генералы, держат своей мертвой хваткой военные умы…»

Конечно, Летценская линия укреплений препятствовала связности операций русских армий. Но, ведь, и германская 8-я армия была стратегически привязана к Летцену. Она не могла допустить потери связи с Кенигсбергом, да и разрыв с Торном был нежелателен. Говоря шахматным языком, 8-я армия была «перегружена». Нужно также иметь в виду, что все ее преимущество в маневре испарялось, как только она переходила границу Восточной Пруссии.

Что касается русских войск, то, кроме отмеченных уже операционных линий, они могли использовать в качестве линии коммуникации течение Вислы, которое соединяло глубокий тыл 2-й русской армии (Варшаву, столицу Привислинского края, крупный железнодорожный узел и индустриальный центр) с глубоким тылом 8-й германской армии.

Из военной истории известно, что если две разъединенные, то есть, не способные по тем или иным причинам организовать оперативное взаимодействие между собой, группировки, действуют на значительном удалении, они ведут себя, как самостоятельные воинские соединения. Если же они «чувствуют» друг друга (но все равно взаимодействовать не могут), они постоянно друг на друга «оглядываются», ожидают помощи от партнера или пытаются оказать ему помощь, и в итоге всегда действуют медленно и нерешительно. И для 1-й, и для 2-й русской армии было бы правильнее – и выгоднее – строить свои операции, исходя из того, что других русских войск в Восточной Пруссии нет, и рассчитывать нужно только на себя.

Учитывая все это, можно, хотя бы, методом исключения найти правильную версию маневра 1-й и 2-й русских армий в Восточной Пруссии.

Прежде всего, масштаб обходного маневра должен быть, по возможности, широким. Это, кстати, лежит в русле идеологии Шлиффена, который указывал, что маневр должен быть направлен не против ближнего фланга, а против глубокого тыла противника.

На практике это означает, что 1-я армия смещает ось своего наступления к северу, а 2-я к западу, вообще оставляя без внимания Летценский промежуток. Обе армии имеют свои внешние фланги сильными и выдвинутыми вперед, внутренние – более слабыми и оттянутыми назад. Войска должны образовывать шлиффеновское «корпусное каре», когда корпуса готовы действовать в любом направлении и находятся на расстоянии оперативной (но не тактической) поддержки.

 

Интересно, что в этой схеме «ось» маневра обеих русских армий – Летцен – не только находится на территории противника, но и контролируется протвников, представляя собой его сильный пункт. Так тоже бывает.

 

Понятно, что Х.Мольтке не может снять М.Притвица, имеющего неплохие связи при дворе Вильгельма Второго, до крупного поражения или панического донесения об отходе за Вислу. Понятно также, что Притвиц – не Людендорф. Возникшая оперативная ситуация вызовет у него нервную реакцию и приведет к естественным действиям: неудачной попытке прорваться к Кенигсбергу через Вилау (неудачный, поскольку ему предстоит бой с перевернутым фронтом, причем времени организовать взаимодействие пехоты и артиллерии у Притвица не будет) и затем отход к Летцену. В конечном часть 8-й армии отойдет к Кенигсбергу в  небоеспособном состоянии, а остальные корпуса будут отброшены к Мазурским болотам и Летценкой линии укреплений. Другими словами, с ними произойдет то же самое, что в Текущей Реальности случилось со 2-й армией – и даже примерно там же.

В Игре командующий 8-й германской армией М.Притвиц застрелился 2-го сентября…

 

Представляет интерес «симметрия разгромов». Впрочем, давно известно, что красивые победы всегда имеют своей «тенью» такие же поражения.

Весьма важно, что вариант «Pax Rutenia» представляет собой, явно, имеет более высокую вероятность, нежели Текущая Реальность. Прежде всего, предвоенное русское планирование ближе к нашей «альтернативе», чем к замыслу Я.Жилинского, на который оказала влияние проведенная незадолго до войны штабная игра. Во-вторых, для победы под Танненбергом нужна была целая цепь событий: назначение Э.Людендорфа в Льежскую (Мааскую) армию, гибель командира 14-й бригады, решение Э.Людендорфа возглавить войска, его знакомство с обороной крепости, успех, пассивность бельгийцев, проигрыш Притвицем Гумбиенского сражения, его паническое донесение в генштаб и т.д.

Заметим также, что расширение масштаба охвата сдвигает оперативный центр позиции 8-й армии к городу Вилау. Это – особенность оборудованного восточно-прусского ТВД: оперативный центр позиции 8-й армии определяется геометрией действий противника.

 


[1] Командование 8-й армии не предполагало принимать бой так близко к границе и потребовало от командира корпуса немедленно прекратить «самодеятельность». Ответ звучал эпически: «Передайте генералу фон Притвицу, что генерал фон Франсуа закончит бой, когда разобьет русских». Звучит красиво, но, если бы 27-я дивизия получила бы своевременную поддержку со стороны 25-й и 40-й дивизий, что было вполне возможно, 1-й германский корпус, исчерпавший все резервы, был бы разбит вдребезги. 

[2] В части литературы этот план приписывают не Э.Людендорфу, и не П.Гинденбургу (который его санкционировал авторитетом командующего, но на разработку никогда не претендовал), а начальнику оперативного отдела 8-й армии М.Гофману, на тот момент подполковнику. Основной источник этой версии – мемуары самого М.Гофмана. К этому документу историки почему-то относятся серьезно, хотя и фиксируют многочисленные расхождения с историческими реалиями и здравым смыслом. Например, из этих мемуаров взята сцена ссоры и даже драки А.Самсонова и Я.Ренненкамфа на вокзале в Мукдене после сражения под Ляояном, хотя доподлинно известно, что Я,Ренненкамф находился в этот момент в госпитале после тяжелого ранения. На мой взгляд, уровень оперативного искусства М.Гофмана определяется Гумбиенским сражением, замысел которого действительно принадлежал ему.