Проекты

Новости


Архив новостей

Опрос

Какой проект интересней?

Инновационное образование и технологическое развитие

Рабочие материалы прошедших реакторов

Русская онтологическая школа

Странник

Ничего не интересно


Видео-галерея

Фотогалерея

Подписка на рассылку новостей

 

Причины распада Югославии.

По конституции 1974 г. югославская федерация явно приобрела ряд черт конфедеративного устройства. Республики и края начали превращаться в самостоятельные, замкнутые общественно-экономические образования. Конституционная реформа, направленная на ослабление союзного централизма, привела фактически не к росту самоуправления, а к другому процессу – усилению государственного компонента республик как национальных государств и «защитниц» наций.

В результате конституционных преобразований в самой тяжелой ситуации оказалась Сербия. Сербское руководство не могло решать вопросы в двух своих автономиях (Косово и Метохия, Воеводина –PapaSilver) , которые фактически были напрямую подчинены федерации. Еще более абсурдным стало то, что Сербия не могла без согласия автономий ничего менять и на оставшейся территории Сербии.

К этому времени уже четко определилась главная особенность югославских реформ.Во время их осуществления всегда в одной связке шли экономика и национальные отношения. Относительная демократизация общественной жизни расчищала путь экономическому развитию. Но она же в сфере национальных отношений, понимаемая преимущественно как децентрализация страны и ослабление федеративных связей, приводила совсем к другим результатам. Вместо гармонизации национальных отношений децентрализация возрождала национализм во всех республиках и краях, во всех сферах общественной жизни, приводила к увеличению претензий между народами, проживавшими в Югославии, друг к другу.

Начинали югославские коммунисты с преобразований, которые полностью копировали те, которые осуществлялись в СССР. По скорости и радикальности внедрения большевистского опыта власти Югославии даже опережали другие страны Восточной Европы. Затем, правда, случился поворот к самоуправлению, которое и стало отличительной чертой югославского эксперимента, по сути – первой попыткой реформирования в рамках «реального социализма». Здесь югославы были первопроходцами, хотя в отдаленном виде это напоминало уже полностью забытые идеи нэпа, апробированные в СССР в 1920-х годах. В 1964–1965 г. в Югославии начали проводиться самые радикальные реформы в экономике за время всего самоуправленческого эксперимента.

Тем временем экономические трудности нарастали. Республики, получившие право без разрешения союзного правительства брать иностранные кредиты, не преминули этим воспользоваться. Внешний долг, составлявший в 1971 г. 1,2 млрд. долларов, вырос до 7,93 млрд. в 1976 г. и 9,54 млрд. долларов в 1977 г. До смерти Тито он вырос более чем на 18 млрд. долларов.

Всего Югославией в эти годы было потрачено около 45 млрд. долларов. Часть денег пошла на инвестиции. Более того, на страну обрушился инвестиционный вал, который превысил все возможные экономические рамки. Власти самодовольно провозгласили Югославию «самой большой стройкой Европы». Но вечно так продолжаться не могло.

Уже на рубеже 1970-х и 1980-х годов надо было начинать отдавать долги, а новых займов не стало. К концу 1970-х годов возникла проблема убыточности предприятий, выросли запасы нереализованной продукции, усилились финансовые проблемы, возросла безработица. На 45 % выросла инфляция. При жизни Тито югославским руководителям еще как-то удавалось сдерживать нараставшие кризисные явления. Однако после его смерти многое изменилось. Начался новый и последний этап в развитии Югославии.

Смерть Й. Броз Тито 4 мая 1980 г. не могла не оказать огромного влияния на судьбу Югославии. Вместо Тито страной управляли два коллективных органа – Президиум СФРЮ и президиум ЦК СКЮ (Союз коммунистов Югославии), избиравшие в порядке ротации своих руководителей сроком на один год. Система ротаций не могла, естественно, придать стране стабильность. Провозглашенную новым югославским руководством цель: «И после Тито – Тито» реализовать было невозможно. Верховного и признаваемого всеми арбитра в сложнейших и противоречивых отношениях между республиками и краями, между югославскими народами больше не было.

В этот период существование Югославии отягощали стразу три одновременных крупных процесса: экономический кризис, политико-идеологический кризис, а также массовое сепаратистское движение албанского населения в сербском автономном крае Косово.

Экономический кризис, в который Югославия начала втягиваться со второй половины 1970-х годов, усилился в начале 1980-х, после смерти Тито. Его динамика впечатляла. Темпы роста общественного производства резко замедлились (с 7 % в 1979 г. до 2,3–0,7 % в 1980–1983 гг.), а затем с 1983 г. начали сокращаться. После продолжительного периода, когда жизненный уровень населения только рос, он начал падать – на 7,5 % в 1980 г. и на 30 % за последующие четыре года.

На страну обрушилась проблема огромной задолженности, которая усугубилась нефтяным кризисом на мировом рынке и увеличением цен на энергоносители (1979–1980). Энергетический кризис оказался для югославского руководства неожиданным, и государство оказалось в полной зависимости от поставщиков энергоносителей. И хотя только за ввоз нефти Югославия должна была платить более 7 млрд. долларов США, «инвестициономания» не прекратилась. Однако прежде всего на проблему задолженности влиял широкий фронт неконтролируемого заимствования со стороны республик.

К концу 1985 г. безработица составила 15 %, инфляция – 100 %, внешний долг приближался к 21 млрд. долларов США (в 1985 г. ВВП Югославии был равен 44 млрд. долл. – PapaSilver).

В стране резко усилились позиции национальных бюрократий («этнократий»). Возникла концепция «национальной экономики» (призванная заменить «договорную»), согласно которой каждая республика все необходимое для себя производила сама. Более того, республики начали вводить специальные меры для защиты своих предприятий от конкуренции с другими югославскими предприятиями. Это привело к окончательному экономическому обособлению республик. Хрупкий общеюгославский рынок стал на глазах распадаться на шесть республиканских и два краевых.

Ситуация еще более осложнилась из-за нового обострения обстановки в автономном крае Косово – самом слабом звене и Сербии, и всей югославской федерации. Если в период с 1931 по 1961 г. сербы и черногорцы составляли около 27 % населения края, то к 1981 г. эта цифра уменьшилась до 13,2 %. Славянское население края под давлением албанцев продолжало и дальше покидать Косово, причем во все большем масштабе. В то же время албанское население Косово также чувствовало себя ущемленным по сравнению с другими народами Югославии. По численности албанцы занимали уже третье место в стране после сербов и хорватов, однако не имели своей республики.

Элементы национального все больше примешивались к идеологическим. Для югославского государства национальный вопрос всегда был острым. Но если раньше, в период между двумя мировыми войнами или во время так называемого «массового движения» (Хорватской весны), в нем доминировал хорватский вопрос, то с 1974 г., с принятием последней конституции СФРЮ на первое место вышел сербский вопрос. В Сербии развивались процессы, сходные в чем-то с советской перестройкой. Катализатором деятельности сербских оппозиционных интеллектуалов стало запрещение книги «Шерстяные времена» Гойко Джого в апреле 1981 г. Арест Джого вызвал волну протестов сербской интеллигенции, коллективных писем в его защиту и «вечеров солидарности». Эти акции переросли в протест против экономического положения, политического и конституционного устройства, недостатка политических свобод, несвободных СМИ и т.п.

О позиции хорватского руководства надо сказать особо. Еще три года после смерти Тито во главе республики находился один из его ближайших соратников и лидеров послевоенной Югославии Владимир Бакарич, который объединял в Хорватии высшие государственные и партийные посты. Он, как и многие югославские лидеры, считал главной опасностью для государства «великосербский национализм» и, в частности, резко протестовал против сербской политики в Косове. После смерти Бакарича к власти в Хорватии пришло первое послевоенное поколение руководителей, Среди них был и его главный фаворит – Стипе Шувар. Деятельный и амбициозный он принялся собирать вокруг себя сторонников, в том числе и в средствах массовой информации, а затем ринулся в идеологические битвы.

В мае 1985 г. Сербская академия наук и искусств (САНИ) также образовала рабочую группу из 23 своих членов для подготовки документа – Меморандума об экономической и политической ситуации в Югославии. Параллельно с Меморандумом САНИ в сербском политическом руководстве произошли изменения, оказавшие затем огромное влияние на судьбу всей Югославии: на сербский политический Олимп началось восхождение Слободана Милошевича. Слободан Милошевич победил на выборах председателя ЦК СКС с минимальным преимуществом. Милошевич был самым откровенным критиком децентрализации в Сербии и Югославии. И, как и Тито, он особенно настаивал на единстве партии.

На какое-то время Слободан Милошевич стал вождем нации. Стал развиваться даже его культ. Особенно он был популярен в сельской местности и провинции. Милошевич сумел создать единый национальный фронт внутри Сербии, объединить не только официальные силы, но и большую часть оппозиции.

Еще раз подчеркнем, что национализм бурно расцветал во всех югославских республиках без исключения. В этой связи представляется крайне односторонним часто встречающееся в историографии обвинение во всех югославских грехах одного Милошевича.

Окончательно югославские республики разошлись на XIV чрезвычайном съезде СКЮ, начавшем работу в январе 1990 г. Словенская делегация после отклонения ее требования о реорганизации партии на конфедеративных принципах покинула съезд. Без словенцев не захотели продолжать работу депутаты от Хорватии и от Боснии и Герцеговины. На съезде был объявлен перерыв, который оказался бессрочным.

В конце 1989 г. под давлением событий в Восточной Европе и своего собственного кризиса югославские власти разрешили, наконец, выборы на многопартийной основе.

В борьбе за сохранение единого государства Сербия (не считая маленькой Черногории) все больше оставалась в одиночестве. Действие ее руководства объяснялось тем, что, если другие народы бывшей Югославии при распаде федерации образовывали свои национальные государства, то сербы наоборот оказывались разделенным народом. Треть сербов оставалась бы за рамками Республики Сербии.

Национализм существовал во всех югославских республиках, был присущ всем народам и народностям Югославии. Однако в те годы он достиг почти запредельного уровня. Все республиканские СМИ соревновались в провоцировании национальной истерии. И во всех югославских республиках, как и везде в Восточной Европе, национализм стал средством борьбы с коммунизмом. Только Сербия оказалась исключением. Ее лидер С.Милошевич с помощью национализма попытался наоборот сохранить коммунизм у себя в республике. Это имело для сербов самые печальные последствия.

И всё же в стране еще многим казалось, что ситуацию можно спасти. На заседании Президиума СФРЮ 25 декабря 1990 г. было решено приступить к открытому обсуждению отношений в югославской федерации и политического будущего страны. На смену согласованиям позиций республик с Центром пришел диалог республик без Центра. С 28 марта по 6 июня руководители республик провели шесть встреч в разных городах страны, обсуждая проблемы выхода из кризиса, взаимоотношений республик и Центра, пытаясь определить хотя бы общие контуры нового содружества югославских народов. За свою безрезультатность они были названы в печати «туристическим путешествием шестерки».

Самым сложным моментом переговоров явились противоречия между Сербией и Хорватией. Они были вызваны тем, что в районах компактного проживания сербов в Хорватии была провозглашена Сербская автономная область Краина, которая не хотела оставаться в составе Хорватии в случае ее отделения. Сербско-хорватский диалог продолжили парламенты двух республик.

Кризис всех ветвей власти, неспособность руководства субъектов Федерации идти на компромисс, перенос центра тяжести принятия решений из Центра в республики, невозможность союзных органов преодолеть центробежные тенденции, бескомпромиссное и бесперспективное столкновение двух концепций устройства государства открыли путь Словении и Хорватии к отделению. В Сербии и Черногории одни ждали от руководства и армии решительных действий, другие – мудрости и компромисса. С. Милошевич был настроен решительно и надеялся легко объединить все области с сербским населением в новой Югославии. Однако армия, воспитанная на отражении внешней опасности, не намерена была участвовать в столкновении между югославскими народами. В Македонии шаги в направлении самостоятельности были осторожными, исключавшими военные действия. В Боснии и Герцеговине с тревогой наблюдали за противоречиями между федеральным Центром, с одной стороны, и Словенией и Хорватией, с другой.

Ученые и политики до сих пор спорят по вопросам степени влияния на распад федерации различных внутренних факторов, а также соотношения внутренних и внешних факторов, расшатывавших федерацию. По нашему мнению, распад многонационального государства югославянских народов имел в своей основе комплекс сложных причин – исторических, экономических, политических, идеологических, религиозных, национальных, внешнеполитических. Распад стал возможен из-за дестабилицации общества в результате политического, экономического и идеологического кризиса, паралича власти, обострения и неуправляемости межнациональных противоречий, а также благодаря поддержке сецессионистских движений извне – международными организациями и отдельными странами. Если говорить упрощенно, то внутренние причины играли важную, а международный фактор – определяющую роль в развале Югославской федерации.

Из книги "Югославия в XX веке. Очерки политической истории."

Авторство: 
Копия чужих материалов